Глеб Шульпяков - Книга Синана

Участь их была бы незавидной, если бы в этот момент не произошло другое, куда более серьезное событие.

Прямым попаданием камня был ранен в грудь итальянский полководец Джустиниани, державший оборону бок о бок с императором. Истекая кровью, он молил о том, чтобы его унесли с поля боя в город, и оказали помощь. Ключи от ворот находились у Константина и он велел передать их тем, кто будет сопровождать раненого. Ворота открыли и Джустиниани со свитой оказался вне опасности. На руках его пронесли сквозь весь город и поместили на генуэзский корабль, стоявший со стороны Мраморного моря.

Увидев, что полководец со свитой покинул поле брани, генуэзцы посчитали битву проигранной и, побросав оружие, бросились к воротам с криками «Турки в городе!».

Заметив панику в стане врага, султан тут же бросил на подмогу янычарам отборный отряд под командованием Хасана, силача и гиганта, который прокладывал себе дорогу ударами сабли. И он, и его команда погибли в мясорубке под стенами города. Однако благодаря яростному натиску Хасана остальным янычарам удалось вытеснить христиан с внешних стен города.

Оказавшись между стен, греки угодили в ямы, из которых сами же ночами брали землю для укрепления стен. Янычары сверху безжалостно уничтожали солдат, которые барахтались в ямах, и поднимались на стены. В этот момент кто-то увидел турецкий флаг на башне, где находилась Керкопорта. Это янычары из тех, кто прорвался сквозь ворота, водрузили знамена над столицей империи.

«Город взят!» – полетел победный клич.

Участь Константинополя свершилась.

Битва продолжалась, но турецкие флаги один за другим уже поднимались на башнях города. Там, где минуту назад был двуглавый орел и лев Святого Марка, победно развивались стяги султана. У стен Влахернского дворца еще сражались отряды братьев Боккьярди, но увидев, что битва проиграна и в город дороги нет, они пробились к Золотому Рогу, где стояли генуэзские суда, и переправились на безопасную сторону Пера.

Пытаясь остановить паническое бегство солдат, император Константин и его свита метались от одних ворот к другим, но столпотворение и неразбериха у стен города были столь велики, что их попытки оказались тщетными. Понимая, то столица, а вместе с ней и вся империя погибли, император сорвал себя знаки отличия и бросился в гущу наступавших янычар.

Сломив сопротивление христиан, турки врывались в город, уничтожая все на своем пути. Как только стало известно, что оборона пала, многие ворота были открыты добровольно. Монахи и рыболовы, жившие у самых стен города, надеялись, что таким образом их семьи и дома будут спасены милостью победителей. Действительно, некоторое монастыри и храмы, открывшие ворота туркам, впоследствии сохранили за собой право отправлять христианские обряды.

Остальные соборы города были либо разрушены, либо превращены, как Святая София, в мечети.

Понимая, что разорение города неизбежно, султан оставил подле себя только воинов личной охраны. Армия бросилась на разграбление Константинополя. Опасаясь, что пехота обчистит город раньше, матросы Хамзы-бея бросали корабли и врывались в город со стороны Золотого Рога.

Их жадность спасла жизнь многим венецианцам и генуэзцам. Покинув павший город, они беспрепятственно сели на свои корабли и вышли в залив, где еще долгое время подбирали на борт тех, кто спасался вплавь. Когда беглецов не осталось, цепь в устье Золотого Рога была перерублена и корабли вышли в Босфор. Там, в виду города, они простояли около часа, то ли наблюдая за великим разорением Константинополя, то ли поджидая другие корабли и лодки.

Когда над городом совсем рассвело, флотилия снялась с якоря и на всех парусах двинулась в Мраморное море, за которым ждал новостей о судьбе Константинополя христианский мир. Именно эти корабли стали вестниками страшной судьбы города. И это про них писал безымянный автор знаменитого «Плача по Константинополю», стоявший на борту в то роковое утро:

– Откуда ты плывешь, корабль, откуда ты отчалил?

– Плыву я от проклятия, из темноты кромешной…

отчалил из Царьграда я, сраженного грозою…

…Когда ближе к полудню корабли проходили Дарданеллы, в Константинополе был подавлен последний очаг сопротивления. Это солдаты с острова Крит, яростно оборонявшие несколько башен у входа в залив, сдались на милость султана. Пораженные их мужеством, турки позволили критянам сесть на свои корабли и выйти в открытое море.