Валерия Новодворская - Поэты и цари

Он в отличие от Николая II, Гумилева и других романтиков прекрасно понимал, к чему приведет война. Он был, наверное, лучшим провокатором в истории планеты. Что «империалистическая» война будет превращена его партией в гражданскую, он сразу понял. А должен был предвидеть царь.

И вся военная и пропагандистская машина Империи проиграла злой воле одного человека, потому что этот человек понимал реальность и умел приноровиться к ней! Он знал и про бесперспективность этой войны, и про то, что французы воспользуются «русскими баранами» для своих целей, и про разлагающее действие окопов, и про страшную силу винтовки в руках вчерашнего крестьянина.

И когда это понадобилось, Ленин, не понимавший даже смысла слов «честь» и «Родина», легко воспользовался разработками Генштаба (уже немецкого) и, обведя вокруг пальца и немцев, с комфортом приехал в Россию в пломбированном вагоне (а денег они ему сколько надавали!). Большевики одни высказались против войны (и хотя по диким мотивам, но оказались правы). И когда война надоела народу до чертиков, комми обещали мир (а кадеты, октябристы и Временное правительство не догадались и все тянули волынку про «верность союзникам»).

«…Власть большевиков в Москве поддерживается главным образом латышскими батальонами… Я все еще стараюсь противодействовать усилиям союзников и поддерживаю большевиков. Однако я был бы признателен за получение инструкции насчет того, оправдывает ли общее положение трату больших сумм в наших интересах?» (Из писем посла Германии графа фон Мирбаха канцлеру Бетману-Гольвегу и министру иностранных дел фон Кюльману.)

«…Пожалуйста, тратьте большие суммы, так как весьма в наших интересах, чтобы большевики оставались у власти. Фонды Рицлера в вашем распоряжении. Если нужны еще деньги, пожалуйста, телеграфируйте сколько».

Апрельские тезисы – это была огромная дерзость, и Октябрьский переворот – тоже. По сути, это был блеф. Но противники были плохие игроки, и никакая карта им помочь не могла. И Ленин сорвал банк. Он знал, что сорвет. Он видел, что страну некому защищать. И все 8 месяцев он создавал силовые структуры (Красная гвардия, Советы солдатских и матросских депутатов, а Рабочие и Крестьянские Совдепы – в запасе, но ведь и они давно были при винтовках, это за четыре-то года войны!).

Что мог противопоставить ему Керенский, правивший в пределах Зимнего дворца? Речи на митингах? Ха-ха! На насилие надо было ответить насилием, и залить этот вулкан мятежа и бунта можно было только кровью. Большой кровью. Сами виноваты. Монархию рано было отвергать. Хотя бы конституционную.

Корнилов был единственным решением. Он бы усмирил. У него были и армия (и воля тоже играла не последнюю роль), и способности вождя, и желание предвосхитить большевистский удар. Но Керенский хотел остаться чистеньким и побоялся замарать ручки. И, проиграв страну, кинулся спасать свою личную жизнь и писать мемуары. Это уже было непростительно.

Поле битвы осталось за Лениным. Чем же он взял? В самом Ленине не было ни одной национальной традиции: ни славянской, ни скандинавской, ни Дикого поля, ни ордынской, ни византийской. Чистый человек in vitro. А на страну он бросил дикие силы и разнузданную мощь двух кочевнических, хищнических традиций: Дикого поля и ордынской.

Бродяги, алкаши, люмпены, бандиты, уголовники, идейные анархисты, поэты бунта вроде Багрицкого, сельские батраки, лодыри (будущие комбеды), неудачники – вся эта армия была поставлена Лениным под ружье (и их было не «Двенадцать», а больше) и брошена против людей работящих, зажиточных и успешных.

Страшны силы распада и аннигиляции, но Ленин сумел управиться с этой опасной стихией, нейтрализовав лживыми посулами интеллигенцию и даже заставив этих безответственных идеалистов работать на себя (Маяковский, Есенин, Багрицкий; масса художников и архитекторов; отчасти даже Блок и Грин, а до этого Леонид Андреев и Максим Горький).

Дать чужую землю крестьянам, а потом отобрать у них в ходе продразверстки последнее зерно; отдать немцам Украину (предав украинских товарищей), но заключить Брестский мир; измордовать независимую Грузию (с 1918 по 1921 год), но втащить ее в СССР, а Польшу и Финляндию отпустить, потому что этот кусок было не проглотить: «панская» Польша побила Тухачевского и его свору.

В этих парадоксах весь Ленин. Релятивист и реалист, но все в целях сохранения Утопии. А если люди не могут стать ангелами, то надо отрубить им ноги: авось полетят, от корысти и частной собственности отвыкнут. Не полетели, стали уродами, инвалидами, до сих пор на обрубках ползают. В мире, созданном Антихристом, иначе не бывает. Политический и социальный геноцид стал практикой, бытом России.