Николай Куценко - Наваждение [сборник]

Так прошло полгода. Дмитрий почти не ездил в Москву. С женой общался сухо, протокольно, больше для галочки. Иногда переписывался с Маринкой. Почему-то ему больше не хотелось семьи – как-то не сложилось с этим. Воспоминания о близких лишь ранили его. Он стал много работать, попытался открыть бизнес, иногда встречался с Жанной. Раз в месяц они ужинали и занимались сексом. Ему этого хватало. Ей тоже.

Один раз к нему приезжал начальник и они сильно надрались. Начальник рассказывал, как проходил его роман с рыжей «русалкой» – начинаясь ярко и стремительно, он также быстро закончился. Начальника бросили, а он к этому не привык. Поэтому стал много пить и чуть не слетел с должности. Но вовремя одумался. Теперь он боялся любых связей. Дмитрий слушал его и мог рассказать все наперед – все было знакомо и не представлялось загадкой. А главное – было пройдено. Начальник казался несчастным, замученным и производил жалкое впечатление. Он все еще любил Веру и тайно отправлял ей букеты с цветами и подарки. Но ответа не получал. Начальник превращался из неинтересного человека в неудачника и изгоя. Дмитрий и раньше его не любил, а теперь – подавно.

– Ведь я ей Дима, я…, – он обернулся по сторонам и, убедившись, что их никто не подслушивает, сказал, – я ей машину подарил! С этими… с правами вместе. Даже инструктора оплатил!

– И чего?

– И ничего, даже спасибо не сказала. Вообще ничего. Ну не сука? А?

– Сука, конечно, но что сделать? Люди так устроены.

– Как так? Это же…, – тут он задумался и сморщил лоб, – это же… не по-людски!

– Презирают они тех, кто перед ними ползает. Да и мужики, кстати, тоже презирают.

– Так что мне делать-то теперь?

– Новую искать, а про эту лучше забыть.

– А тачка? Как же она? Тачка эта больше ляма стоит. Про тачку тоже забыть?!

– Про тачку тоже придется забыть. Да и не главное это. Хрен с ней, с тачкой. Не последние же деньги ты отдал.

Но начальник не слушал. Он говорил про какую-то справедливость, затем переключился на свою жену, затем – на школьную подругу, которой иногда звонил. Начальник был пьян и со стороны производил жалкое зрелище. И Дмитрий, как в в прошлый раз, сделал вид, что ему позвонили. А после ушел. С начальником говорить было не о чем. За спиной он услышал какие-то хрипы – начальник что-то объяснял официантке. При этом он зачем-то бил по столу ладонью так, что сидящие рядом оборачивались в его сторону и тихо возмущались.

– Я же ей машину, бл*дь! – хрипел начальник на весь ресторан. – Тачку! Больше ляма!

Дмитрий вышел и громко хлопнул дверью.

Наступила осень, а с ним и день рождения Дмитрия. Он отмечал его шумно, долго, празднично. Совсем как раньше. Совсем как до Веры. Его поздравляли все – жена, родители, бывшие подруги, коллеги и даже позвонил начальник. Он называл Дмитрия братом, клялся в вечной дружбе и был не совсем трезв. Говорили, что у него опять начался запой. Вечером позвонила Маринка – довольная, счастливая. Она обещала приехать на выходные, как только сдаст сессию. Маринка рассказала, что решила выйти замуж. Вечером с рабочего телефона позвонила Вера. Дмитрий не сразу понял, кто это. Голос в трубке был слегка хрипловат, словно простужен. Иногда он срывался и вздрагивал.

– Мне надо поговорить с тобой. Очень надо.

– Я слушаю. Говори.

– Ты… ты обязан меня простить. У меня больше нет никого. Ты понял?! – внезапно сказала она.

– А что, были? – пошутил он в ответ. Но сам вдруг расстроился – такой неуместной показалась ему шутка.

Она зарыдала. Непритворно. Вере было тяжело, и Дмитрий чувствовал это.

– Прости меня, пожалуйста, – словно ребенок заплакала она. – Я изменюсь, я стану другой. Мне тебя очень не хватает.

– Я простил тебя. Все?

– Клянешься?

– В чем?

– Ну, что простил? Клянешься?

– Клянусь.

– Это значит, что все как раньше будет?

– Нет, не все как раньше, но я на тебя не сержусь.

Дмитрий не был трезв – на дне рождения выпили не мало. Ему вдруг стало опять жалко Веру. Вначале, когда он услышал ее голос, то хотел бросить трубку. Но не сейчас. Обиды в миг забылись, внутри что-то защемило и к Вере появилось теплое доброе чувство. Как у отца к вернувшемуся ребенку. Плохому ребенку, но все же своему. Он как родитель заметался в своем выборе – простить ее или положить трубку и уже навсегда забыть. Но ведь сейчас она была так близко. Сейчас она сама к нему тянулась. И это не было обманом, маской, да чем угодно. Все это было по-настоящему, как он и мечтал. В этом Дмитрий был абсолютно уверен.