Николай Куценко - Наваждение [сборник]

Дмитрий положил трубку. После разговора в глазах все расплывалось, но на душе было не так мерзко, как раньше. Он подошел к Вере и, убедившись, что та все еще спит, поцеловал ее в лоб. Он был теплым и влажным. Через мгновение, Дмитрий, собрав свои вещи, вышел из дома. На улице светило желтое весеннее солнце, а птицы клевали семена, разбросанные таджиками на тротуары. Дмитрий добрался до вокзала и купил билеты на первый поезд в Астану.

В вагоне пахло сыростью и дешевой колбасой. По вагону ходили взад и вперед солдаты, одетые в форму цвета хаки. Напротив Дмитрия сидела худая женщина с ребенком лет пяти. Она разложила на столике вареные яйца и помидоры. Потом достала курицу гриль.

– Угощайтесь, – сказала она и опустила глаза. Словно сказала что-то неловкое.

– Не стоит, – Дмитрий достал бутылку коньяка и пару чебуреков, купленных у бабушки на вокзале. – Вы угощайтесь. И он разложил перед ней свою снедь.

Ехали тихо, лишь рельсы, на стыках порой сменяли ритм. Дмитрий, покопавшись в портфеле, достал игрушку из киндер-сюрприза и протянул мальчику. Тот взял ее тихо и, не сказав ни слова, стал ковырять ее маленькими пальчиками.

– Спасибо Вам, – отрезала женщина и стала смотреть в окно. Там мелькали деревья, окрашенные весенней зеленью.

– За что?

– За игрушку, ему давно не дарили ничего. Он у меня хороший, – и она тихо всплакнула, отведя глаза. Но Дмитрий это заметил. Он взял телефон и посмотрел на экран: на нем мелькали смски. Но читать их не хотелось.

– А как его зовут? – спросил Дмитрий.

– Антон, – тихо сказала женщина и уткнулась в стол.

– Это хорошее имя. У меня друга так звали.

– Да, его отца так звали, но он бросил нас. Антону еще и года не было.

Дмитрий промолчал. Он вдруг вспомнил своего отца, сильного и доброго. От воспоминаний стало грустно и захотелось выпить.

– А знаете? Жизнь ведь… Вы не хотите выпить? – спросил Дмитрий и достал бутылку коньяка.

– Нет, не пью. Но Вы можете.

– Спасибо, могу и не пить, если Вас смущает.

– Да нет, я спокойно к этому отношусь.

– Хорошо, я немножко. Чтобы ребенок не видел.

И он выпил немного, затем – еще немного и ему показалось, что все не так уж плохо – он едет к себе домой с симпатичной девушкой с ребенком. Словно отец, вернувшийся к своей семье. Ему стало комфортно, тепло и захотелось сделать что-нибудь хорошее, настоящее, правильное. Чтобы эти, новые люди, которых он видел впервые, запомнили его хорошим, настоящим человеком. Добрым и сильным. Каким он помнил своего отца. И может быть для них и для него это будет очень важно.

– А можно я ему подарю что-нибудь? – вдруг предложил Дмитрий.

– Вы еще успеете, нам ехать долго.

– Да, конечно… – Дмитрий забыл об этом. Он посмотрел на свою спутницу.

Она была худой блондинкой с вьющимися волосами, тонкими ногами и бледной кожей. Внешне она напоминала англичанку. Ребенок спал на ее коленях. Он был похож на ангела – маленький, белый, кудрявый, с пухлыми щеками. В окне иногда мелькали фонари вдоль станций, которые они проезжали.

– Вы, может быть, не поймете меня, – начал Дмитрий, – но я очень рад, что еду с вами. Я благодарен судьбе за эту встречу.

– Я тоже, – тихо сказала женщина и опустила глаза. От слов новой спутницы Дмитрию стало приятно.

– А как Вас зовут? – продолжал он.

– Катя…

Антон спал на коленках, посапывая. Его ноги упирались в стену купе. Катя накинула на них свою куртку, поглаживая голову Антона одной рукой.

– Можно, я выпью за нашу встречу? – уже будучи немного пьяным, спросил Дмитрий.

– Конечно, – Катя протянула стакан от чая, на дне которого лежало несколько чаинок и остатки сахара.

Дмитрий налил коньяк, и они чокнулись. В вагоне погасили свет. От этого в купе стало особенно уютно.

– Я буду ложиться, – также тихо сказала Катя, обняла Антона и вытянула ноги. На ее пальцах виднелись следы красного плохо стертого лака.

– Я тоже, – ответил Дмитрий и, расстегнув джинсы, лег на кровать. Он посмотрел в окно – там мелькали столбы, один за другим, навевая сон. Он вдруг подумал – вот она, жизнь, вот она, настоящая женщина, с ребенком. Он слышал ее посапывания, от которых внутри становилось тепло и уютно. Через минуту он заснул.

Вагон-ресторан был старым, пошарпанным и пах сыростью. Вдоль стен, за столиками, расположились компании людей, уже пьяных и шумных. Дмитрий пробирался через них, расталкивая тех, кто попадался на пути, пока не нашел свободное место. Прежде чем сесть, он посадил Катю и Антона. Под ногами ползала грязная серая кошка. В ее глазах отражался голод. Подошла официантка с засаленным блокнотом и поломанными кое-где ногтями.