Умберто Эко - Таинственное пламя царицы Лоаны

…над полями ветер завывал <���…> любимой дать поспать… — В стихах Ямбо подразумеваются итальянский вариант «Катюши» («Над полями ветер завывает, Поплыли над лугом облака, В сапогах разбитых выступаем За свою свободу воевать», см. ниже в тексте) и «Песня партизана» (переделанная из «Песни пастушка», который просит птичек «любимой дать поспать»).

Кого же может полюбить урод? Конечно, самую красивую из женщин! — Эдмон Ростан (1868–1918), «Сирано де Бержерак» (1897), пер. с франц. В. Соловьева.

Свежие светлые и сладкие воды — сонет 126 из «Канцоньере» (1374) Франческо Петрарки (1304–1374), пер. с итал. К. Батюшкова. Цикл «Канцоньере» посвящен любви Петрарки к юной Лауре. « Новая жизнь» (1295) — произведение Данте Алигьери, посвященное его влюбленности в юную Беатриче.

…занесенные в «Индекс». — Имеется в виду «Индекс запрещенных книг» — перечень книг, которые католическая церковь считает вредными для веры и нравственности. Издавался Ватиканом с 1559 по 1966 г.

Джерри Льюис (род. в 1935) — американский певец, звезда рок-н-ролла 50-х гг.

Ultima Thule — далекая, крайняя Туле (лат.). Мифический остров, считавшийся у древних римлян пределом досягаемого мира.

Один я, прислонясь в тумане… — Чезаре Павезе, стихотворение «Один я…» («Sono solo», 1927).

A rose by any other name. — Цитата из «Ромео и Джульетты» Шекспира, в переводе Б. Пастернака — «Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет». Роза — многозначный символ в искусстве и не случайно первый всемирно знаменитый роман Эко называется именно «Имя розы». В античности розу связывали с особого рода метаморфозой (Апулей). В «Золотой Легенде» роза — знак мученичества. Именно с розой связаны первые памятники литературы на народных языках — первый образец итальянской лирики «Rosa fresca aulentissima», раннефранцузские «Li contes de la Rose», «Dit de la Rose» и позднелатинская «Carmen de Rosa», а также первая большая христианская аллегория — «Роман о розе». Кроме того, роза — символ двух «готических» эпох — Высокого Средневековья и Романтизма. Возможна и отсылка к завершающей фразе «Четырех квартетов» Элиота: «Огонь и роза — одно». Наконец, у Данте в XXIII песни «Рая» роза — символ Слова Божия. В этот же ассоциативный ряд всякий толкователь «Имени розы» подставляет известное изречение Гертруды Стайн «Роза есть роза есть роза…», прямым ответом на которое читается последняя фраза романа (Stat rosa…), и в одном лишь названии книги обнаруживает весь круг трактуемых проблем.

Ои ностои — возвращение домой, возвращение на родину, как правило — после пережитых опасностей (греч.). Может также использоваться в значении «странствие» или «путь к дому». От того же корня происходит «ностальгия» — боль, тоска по возвращению. Тем же словом назывались греческие эпические поэмы, повествовавшие о возвращении героев домой после падения Трои (к ним относится гомеровская «Одиссея»).

Как обмирающий на гребнях волн пловец… Эфиром горних стран очищен и согрет. — Шарль Бодлер, «Полет» из сборника «Цветы зла», пер. с франц. Эллиса.

Fumifugium — слово составлено из двух латинских корней: fumi — дымы, пары, туманы и fugium — бегство. Придумал это слово Джон Эвелин (1620–1706), английский писатель-мемуарист, автор памфлета «Fumifugium, или Как побороть неудобства, доставляемые лондонским воздухом и дымом» (1661). Примерное значение изобретенного им псевдолатинского слова — «как заставить туман исчезнуть».

…к хроматическому восхождению в прелюдии «Тристана». — Имеется в виду опера Рихарда Вагнера (1813–1883) «Тристан и Изольда» (1865).

Разве ад — это не «другие»… — « Ад — это другие» — цитата из пьесы Ж.-П. Сартра (1905–1980) «За запертой дверью» (1944).

…всем давно известно, что ад, даже если он есть, пуст. — « Ад пуст!» — кричит Ариэль в пьесе Шекспира «Буря», пер. с англ. М. Донского.

…меня отправили погостить к нашему нижнему соседу — господину Пьяцца… — Характерная перекличка с «Маятником Фуко»: герой романа Казобон, в то время как его подруга Лия рожает их сына, находится в мастерской чучельщика и занят долгим с тем разговором.

…Анджело-Мишка лишился последнего глаза, затем — последней руки, затем — обеих ног. — Мишке Анджело посвящена одна из статей Эко в «Эспрессо», вошедших позднее в книгу «Картонки Минервы». Там он, в частности, пишет: «поскольку он либо стоял, либо сидел, и никто бы не осмелился поставить его на четвереньки, у Мишки Анджело, антропоморфного по природе, а не метафорически, были руки и ноги».