Николай Куценко - Скандинавские пляски [сборник]

Мы покружили немного вокруг аэропорта и стали опять снижаться. Минут через пятнадцать ситуация повторилась один в один – самолет, вместо того чтобы коснуться земли, стал резко набирать скорость. Нас буквально впечатало в наши кресла, и страх пробежал уже и по мне. Но это был рациональный страх, объяснимый, и я не очень его боялся. Меня больше пугали люди вокруг. Из японца извергался фонтан рвоты, брутальный мужик хлестал коньяк из горла, чувствительная девушка обнимала бородатого. Тот же в свою очередь гладил ее по руке, объясняя, что ничего страшного не происходит. При этом у него тряслись не только руки, но и его несуразная борода. Ситуация уже была далека от нормальной. Но это был только второй заход. Я знал, что третьего не будет, и немного расслабился. Самолет должен был лететь на запасной аэродром. В этот момент я вспомнил о своих коллегах-девушках. Что же было с ними в этот момент? Если мне было страшно во всей этой облеванной компании, то каково было им? В этот момент я расстегнул ремень и решил пойти их проверить. Но стюардесса сзади, увидев мою попытку, заорала истошным голосом:

– Молодой человек, а ну, сядьте!

– Да я только проверить… там девушки, – осторожно вставил я.

– Я тебе сказала сесть… А ну, сел быстро!

Я оцепенел, но послушался. К этому моменту бутылка коньяка у брутального типа была уже наполовину пуста, и у меня вдруг возникло сильное желание ее допить. Я было открыл свой рот и протянул к нему руку, как вдруг вспомнил про таблетки. Смешивать их с алкоголем было опасно. Хотя, наверное, не в тот момент.

– Дайте, мне, пожалуйста, ваш коньяк допить. Что-то стремно тут как-то. – И я протянул руку в его сторону.

– У меня стаканов нет, я из горла пью, – сухо ответил он.

– Ну, так как толком не известно, сядем мы или нет, то стаканы не самая большая проблема.

– Ну, пей тогда тоже из горла. – И он протянул мне бутылку. Я хотел было выпить, но вспомнил о таблетках – все-таки очень опасно.

Какое-то время мы покружили над аэропортом и… стали опять снижаться. Самолет пошел на посадку в третий раз. Это явно было не по правилам, и тут мне стало жутко. Я вдруг понял, что у нас нет горючего, чтобы уйти на запасной аэродром. Кто-то за моей спиной отчаянно читал молитву, и я угадывал слова, так как раньше знал многие из них наизусть. Давно, еще до того, как пошел в продажи. Да, когда-то давно я читал молитвы каждый день, но лет десять назад. Внезапно самолет опять завертело в разные стороны, и в хвосте сумки начали выпадать из ящиков над сиденьями. Я услышал, что проводница сзади получила команду пилота убрать салон, но в ответ лишь закричала истошным голосом: «Я не встану с этого места!» Тут мне стало окончательно жутко: вид орущей стюардессы, все время блюющий японец, несуразный бородач, уже полностью обхвативший чувствительную девушку своими ручищами, заставили меня выпить несколько таблеток успокоительных одновременно. Да и еще брутальный мужик, вылакавший весь коньяк к этому времени. Я ждал только одного, когда же мы все-таки коснемся земли, в попытках сесть мы провели уже, наверно, более часа. Внезапно самолет вдруг опять начал набирать высоту…

Мы опять взлетели. Страх к этому моменту стал сходить на нет. Наверно, организм просто устал бояться всего происходящего. Просто привык к нему. И тут я стал четко осознавать, что это и есть конец. То есть конец всему. Что мы уже не сядем, и смерть… что вот она тут сейчас со мной. Что все, оказывается, так просто. Что нет в этом процессе ничего сложного, философского, в нем вообще ничего нет. Вы были – и вас просто не стало в какой-то момент времени. Именно тогда, в тот момент времени, я четко все это осознавал. Единственная мысль, которая тогда пришла в голову, была о моих дочерях. «Жалко, что им придется жить без отца. Все-таки я был хорошим папой», – и это было все, о чем я подумал. Ни деньги, ни слава, ни карьера почему-то даже не приходили в голову ни на миг. Как, оказывается, легко изменить свои приоритеты – надо просто почувствовать, что ты не вечен и что все может в любой момент закончиться. Но, может быть, все в этот момент только начинается…

Самолет стал садиться уже как-то по-другому. Медленно. Он как будто наворачивал спирали, пытаясь пробиваться через облака. А может быть, шел на какую-то запасную полосу. Но садились мы долго, не как в первые три раза. Минут через пятнадцать я заметил, что сквозь облака теперь можно что-то увидеть. Островки света стали появляться отдельными проплешинами. Страх уже отступил окончательно, и я цеплялся глазами за эти спасительные участки. Я понимал, что все уже не так плохо, как раньше, и что мы скорее всего сядем, выживем и наконец-то увидим этот злосчастный Рим и его наводнение. Через пять минут самолет коснулся земли.