Николай Куценко - Скандинавские пляски [сборник]

Муж был пьян. С ним это случалось все чаще. Нет, он не был алкоголиком, но уже много лет выпивал по любой возможности, и, казалось, это будет только усугубляться. «Неужели все теперь так и будет до конца жизни? И почему он пьет все время? Что его не устраивает? Все у него есть: жена, дети, деньги, в конце-то концов! Что еще ему надо?» – и опять по ее щеке скатилась маленькая теплая слеза. Она уже давно была в отчаянии и мучилась мыслями по поводу своего брака. «Но он же хороший человек, он нас всех любит, я знаю, просто такой период, просто надо пережить это», – успокаивала она себя. На самом деле они жили в таком режиме уже много лет, и казалось, что оба уже к нему привыки. Их связывали дети, но жизни как-то разделились, у каждого она пошла по своему сценарию: муж руководил западной компанией, зарабатывал деньги и все время был в командировках, дома лишь отсыпался и менял сумки, Марья же ударилась в религию, занималась детьми и смиренно исполняла долг супруги, не зная, на сколько ее еще хватит. «Может быть, это нормально, ну, то есть что все так сложилось? У всех все не идеально, но и не бывает идеального ничего. Копни – и найдешь такое, что и предположить не мог. Так что это нормально, наверно», – все еще бродили мысли в ее голове. Несмотря на все страдания, она понимала, что где-то глубоко все еще связана с этим человеком, и связана сильно: она все еще его любила. Внезапно муж зашевелился и начал подниматься с кровати.

– Ты во сколько лег вчера? – строго спросила Маша, пытаясь показать, что подобный расклад дел ее не устраивает.

– Не помню, думаю, что около часа или двух, я не смотрел, – отрезал муж, направляясь в ванну. Маша пошла за ним.

– А что ты делал?

– Музыку слушал и пил шампанское, в общем, отдыхал.

– А нельзя это без алкоголя делать? В баню сходить, например, или в футбол поиграть? Да все что угодно, только не пить все время.

– Нет, так нельзя. Работал бы в конторе, ходил бы в баню и в футбол бы играл. Но я, как бы это лучше сказать, бизнес развиваю иностранцам и работаю сейлсом, даже не сейлсом, а директором, а они вот так только отдыхают.

– Неправда, не зависят от этого твои продажи. Если бы ты не пил, вы бы даже больше заработали. Все ты врешь!

– Может быть, и заработали, а может быть, и нет. Я не знаю, не пробовал по-другому. Давай сменим тему, в общем, у вас же сегодня корпоратив? – внезапно спросил муж.

– Да, корпоратив! Вечером, – быстро ответила она, хотя и забыла о нем.

– Ну, так ты пойдешь?

– Конечно, мы с Таней собираемся пойти, – соврала она, но твердо решила пойти. Ей было обидно: муж все время летал, бывал на выставках и разных мероприятиях, а она занималась детьми и работала на полставки в русской компании, занимающейся разработкой программного обеспечения.

– Как там Костя ваш? Все еще на плаву? Находит новых инвесторов? – зачем-то поднял нелюбимую для Маши тему муж.

– Не обанкротился! Костя, в отличие от тебя, три раза свою компанию продавал и все еще на рынке. Это ты на американских деньгах сидишь и торгуешь нужным всем продуктом, поэтому и считаешь себя крутым сейлсом, а по факту еще неизвестно, кто ты. Продавал бы русские продукты, которые не нужны никому, посмотрела бы я на тебя.

– Да, я не очень люблю твоего Костю, это правда. Это классический университетский препод по своей фактуре, причем довольно средний. Я в свое время насмотрелся на таких. По мне, так он совсем не бизнесмен. Понимаешь? Но я с тобой спорить не буду, тебе виднее, у тебя свои герои! Как говорится, я не из их числа.

– Лучше бы я с тобой не говорила, только настроение испортил! – заключила Маша и твердо решила идти на корпоратив.

Так начиналось примерно каждое их второе или третье утро: оба расходились с испорченным настроением. Маша набрала номер своей подруги по работе, Татьяны, и обе договорились встретиться вечером в ресторане.

…Юра проснулся, как обычно, около семи утра и решил проведать мать, которая жила в соседней квартире. Она тяжело болела, и ему приходилось с ней нелегко: мало того, что надо было снимать дополнительную площадь, так еще и надо было платить сиделке, так как ходить мать уже давно была не в состоянии. Болезнь матери была тяжелым испытанием для всех: жена терпела, но понимала, что иначе нельзя, маленькая, недавно родившаяся дочь еще ничего не понимала, но та нервозность, что была в доме, невольно передавалась и ей. Родственники Юры сразу дистанцировались от него, когда поняли, что в ближайшие годы ему будет нужна от них только помощь, и скорее всего материальная.