Исаак Башевис-Зингер - Поместье. Книга I

— Что случилось?!

Клара еле сдержалась, чтобы опять не расплакаться.

— Почему вы летом не приехали?

— Клара, вы же знаете, мы не могли.

— За что Шайндл меня не любит?

Правда, Клара сама была виновата, что Азриэл и Шайндл не приехали в Ямполь погостить. Она не слишком настойчиво их приглашала, не хотела, чтобы они, особенно Шайндл, были там одновременно с Ципкиным. Но теперь Клара притворилась обиженной, чтобы Азриэл не понял, из-за чего у нее слезы в голосе. Азриэл догадался, что она ищет Ципкина. Ципкин сам рассказал, что Калман, старый идиот, выгнал его из ревности. Чтобы Азриэл не заподозрил, что у них с Кларой и правда что-то было, Ципкин говорил о Кларе с пренебрежением, смеялся над ошибками, которые она делала в латинских изречениях, и называл ее «парвеню».

Азриэл извинился перед своим товарищем и сел за столик с Кларой — на краешек стула и как-то боком. Подошел официант, и Клара заказала черный кофе. Она грустно смотрела на Азриэла и не знала, что сказать. Азриэл тоже был слегка растерян.

— Ципкина сегодня не было на лекциях.

— Почему? Может, заболел?

— Понятия не имею.

— Знаете, ваш тесть — глупый человек. Дурак!

И Клара начала сбивчиво, бестолково рассказывать, что Калман ни с того ни с сего ополчился на Ципкина и выгнал его, хотя тот — Бог свидетель! — ни в чем не виноват… «Меня бы это несильно волновало, но ведь речь идет о моей репутации…» Клара вновь всплакнула и промокнула платочком красные от недосыпания глаза. Она сидела, расстроенная, в шляпе, на которой было очень много страусовых перьев, и с широким меховым воротником на плечах. Она была слишком сильно надушена. Студенты оборачивались на нее и улыбались. Такие нарядные дамы нечасто появлялись в этом кафе, им место на Налевках. Азриэл опустил глаза, он чувствовал неловкость и даже покраснел.

— Не принимайте близко к сердцу, — сказал он неуверенно.

— О, вы не представляете себе, как это мучительно! Как ужасно!

Клара едва удержалась, чтобы опять не заплакать, но совладала с собой.

— Я должна перед ним извиниться. Это было недоразумение. Где он живет?

— Не знаю. Где-то на Лешно. Его какой-то коммерсант пожить пустил, пока сам с семьей на горячих источниках.

— А своей комнаты у него нет?

— Не знаю.

— Я в этот раз не у тетки, а в отеле «Краковский», — сказала Клара будто сама себе.

Азриэл понял, чего она хочет: чтобы он передал это Ципкину, стал ее посыльным. Молчание затянулось. Клара встала, не дождавшись кофе. Кажется, она поняла, что ставит Азриэла в неудобное положение. Он тоже поднялся.

— Ну, мне пора. Еще много покупок надо сделать. Я же кофе заказала. Ну ладно, не буду вам мешать.

— Ничего, кофе я выпью.

— Заходите ко мне в отель. В театр вас свожу. Вместе с Шайндл.

— Долго в Варшаве пробудете?

— Пока не знаю. Отец жениться собрался на старости лет. Причем на дочери моей тетки.

Азриэл попрощался с Кларой. На нее тут уже поглядывали с открытой насмешкой, шептались, перемигивались. Как только она вышла, студенты окружили Азриэла: что за цаца такая, откуда? А может, он ей животик приделал? Азриэл клялся, что это жена его тестя, но студенты качали головами: рассказывай сказки!

Клара шла по улице, и мир казался ей чужим и незнакомым. Как глупо, какая нелепая случайность! Надо же ей было столкнуться с Азриэлом! Еще и разревелась перед ним, как обманутая служанка. Катастрофа! Вела себя словно беременная кухарка… Клара вздрогнула. А ведь она и правда беременна. Уже два месяца не было кровотечений. «Значит, так и поступлю, как кухарка: пойду в Вислу брошусь…» Она остановилась перед витриной, посмотрела на манекены в шляпках и осенних пальто, с воротниками и муфтами. «Хорошо этим болванам. Им ничего не нужно. Они мертвы и даже не знают, что они всего лишь куклы. Смерть — вот единственное утешение, вот выход. Только она спасет от всех ошибок, грехов и неудач».

Клара пошла дальше. Так происходило каждый раз, стоило ей кого-нибудь полюбить. Сразу какое-нибудь несчастье. Сразу разочарования и огорчения. И что делать теперь? У нее нет его адреса. Она больше не может себя компрометировать и выставлять на посмешище. Она прекрасно видела, как студентишки перемигивались и отпускали шуточки на ее счет…

У пана Якоба Данцигера на Лешно обедали. На кресле во главе стола сидел сам пан Якоб, маленький человечек с острой седой бородкой, румяными щечками и черными, как вишни, блестящими молодыми глазами. На пане Якобе был черный костюм, высокий твердый воротничок, черный галстук и репсовый жилет. Из рукавов выглядывали манжеты с золотыми запонками. За воротник пан Якоб заправил салфетку, длинную и широкую, как скатерть. Не переставая жевать, он шутил с дочерьми Сабиной и Анной и сыном Здзиславом. Семья недавно вернулась из Карлсбада, где пан Якоб пил воду, ходил на прогулки и говорил на ломаном немецком. Война тарифов между Россией и Пруссией была в самом разгаре, и пан Якоб рассчитывал на этом неплохо заработать.