Исаак Башевис-Зингер - Поместье. Книга I

— Люциан, беги! Отец тебя убьет!

— Где он?

— Не знаю.

— А баба его?

— К соседке пошла.

— Иди ко мне. Так хочу тебя поцеловать!

Кася встала, шатаясь.

— Она сейчас вернется!

— Скорее!

Он обнял ее и поцеловал в губы.

— Ты меня еще любишь?

— Да, — прошептала она в ответ.

— Пойдешь со мной?

— Когда, сейчас?

— Нет. Через пару дней.

— Пойду. А сейчас уходи. Баба вернется, крик поднимет, если тебя увидит. Она очень злая. Отец меня простил, а она проклинает. Подает тарелку каши, прикидывается добренькой, а сама…

Кася почему-то шепелявила, говорила очень быстро, и казалось, что за два дня она стала гораздо старше, взрослее. Люциан прижал ее к себе. Он боялся, что в ней появится к нему отвращение и ему придется начинать сначала, но этого не случилось. Как настоящая женщина, любящая и преданная, она отвечал на его поцелуи. У Люциана голова пошла кругом, но он сдержался. Расставаться с жизнью он был не готов.

— Жди меня. Я скоро вернусь и тебя заберу.

— Да, вернись за мной.

— До свидания, любимая.

— Все, иди.

— Я люблю тебя.

— И я тебя…

Люциан вышел и закрыл за собой дверь. На улице по-прежнему никого. Быстрым шагом он вышел на Длугую. Дул холодный ветер, но Люциану было жарко от быстрой ходьбы и счастья. «Она моя, моя! — бормотал он. — Я привязал ее к себе! Навсегда!..» Купил у лоточницы пару горячих бубликов и принялся жевать на ходу. В свое время он привык есть на улице. Целый день он думал, пойти к Касе ли нет. Он знал, что это опасно, но преодолел свой страх. Теперь ему в голову пришла новая идея. Еще нет восьми, ворота запирают в одиннадцать. Он может пробраться домой. Надо поговорить с Маришей, повидать Владзю. И, главное, надо взять пистолет, который он провез через границу из Польши во Францию, а потом обратно. На этот раз риск гораздо больше, сыщик может ждать у ворот, но сыщик — не бесплотный дух. Если что, Люциан его увидит. Он вышел на Обозную. Перед ним лежала извилистая, темная, только наполовину застроенная улица. Вдоль мостовой тянутся заборы. С Вислы дул ледяной, пронизывающий ветер. Да, агент может поджидать. Люциан шел медленно, внимательно глядя по сторонам. Он сжал кулак и почувствовал нечеловеческую силу в руке. Едва сыщик подойдет, как Люциан даст ему в зубы или даже в висок. Вот и ворота. Люциан вошел и поднялся по лестнице. Тускло горит лампа без стекла. Он задул фитиль. Лучше пусть будет темно! Вдруг подумалось: Бог сотворил свет, а он, Люциан, погасил свет… Он подошел к двери, прислушался. Тишина. Люциан негромко постучал, подождал, постучал еще раз. Не открывают. Может, спят или куда-то ушли. Где ребенок? Люциан постучал сильнее. Что случилось? Где они могут быть? А вдруг Мирьям-Либа покончила с собой? Люциан ощупал дверь, вынул из кармана перочинный ножик и ковырнул им в замочной скважине. Толкнул дверь, и она подалась. Он вошел на темную кухню. Никого. Пошел в спальню, достал из комода пистолет и патроны, в темноте зарядил оружие и спрятал в карман пальто. Теперь он вооружен. Вдруг ему показалось, что все это уже было или он читал об этом в какой-то книге. Люциан сел на край кровати. Тишина была настолько глубокой, что ему стало немного страшно…

Вдруг он услышал шорох. Рука легла на рукоятку пистолета. Люциан затаил дыхание. Кто-то возился у входной двери. Раздался скрип. Сыщик? Люциан взвел курок. А может, это Мирьям-Либа? Он встал и на цыпочках прокрался на кухню. И тут кто-то чиркнул спичкой. Да, это была Мирьям-Либа, одна, без ребенка. Муж и жена молча смотрели друг на друга. Спичка обожгла Мирьям-Либе пальцы, она отшвырнула ее, и огонек еще секунду тлел на полу, пока не погас. Опять стало темно.

— Где Владзя?

— Подбросила… в монастырь…

Кажется, Мирьям-Либа усмехнулась.

— Где он?!

— У твоей сестры.

— Почему?

— Так.

Снова повисла гнетущая тишина.

— Ты замок испортил.

— Да, наверно.

— Все, что ты умеешь…

— Я пистолет взял.

— Зачем он тебе? Кого-то застрелить собрался?

— Если понадобится.

— Полицейский был, — помолчав, сказала Мирьям-Либа. — И у Фелиции тоже.

Люциан не ответил. Стараясь ступать бесшумно, вышел в комнату и сел на диван. Глаза привыкли к темноте, он видел все, каждую мелочь. Странно прийти в дом, который перестал быть твоим домом, и разговаривать с женой, которая тебе больше не жена. Вдруг Люциан вспомнил время, когда Владзи еще не было, а они с Маришей скитались по городам, жили в меблированных комнатах и грязных гостиницах. Мирьям-Либа что-то делала на кухне, но света так и не зажгла. Внезапно Люциан ощутил страшную усталость. Ноги стали как ватные. Не снимая пальто и шляпы, он вытянулся на диване и закрыл глаза. Пусть приходят, пусть забирают! Так и так все потеряно: тело, душа, будущее, надежда. Может, в тюрьме будет даже лучше, там он хотя бы отдохнет. Вошла Мирьям-Либа.