Исаак Башевис-Зингер - Поместье. Книга II

— Уже встала? — спросил он, чтобы нарушить молчание.

— А я и не спала. Не смогла уснуть.

— Почему? Ты же такая усталая была.

— Не знаю. От этих новостей совсем сон пропал. Александр…

— Что?

— Да нет, ничего.

— Что ты хотела сказать?

— Много чего. Но пожалуй, лучше не буду.

— Можешь быть со мной откровенна. Ты ведь понимаешь, не все в наших руках, многое от нас не зависит.

Ципкин вышел на кухню. «Что за создание человек? — думал он, умываясь и зевая. — Мне не потянуть. Зачем я взвалил на себя такую ношу? Я же под ней свалюсь…» Вечером он был богатырем, а утром встал с головной болью, спину и колени ломило. «Наверно, артрит. Или, может, у меня с сердцем плохо?» Он засунул в рот указательный палец и потрогал качавшийся зуб. Посмотрел в зеркальце над краном. Совсем щетиной оброс. А волосы здорово поредели, лысина начинается. «Наверно, никогда мне покоя не будет, — проворчал он. — Что я, сумасшедший? Самоубийца? Родители узнали бы — померли бы, не дай Бог».

За спиной появилась Клара в вышитом халате и туфлях с помпонами. Видно, она встала сразу после него и уже успела привести себя в порядок. Она опять выглядела молодой и энергичной. Ее взгляд обещал новые бессонные ночи и авантюры. В глазах — задорный блеск, который так ему нравился, в улыбке — жажда жизни и наслаждений.

— А я и не слышала, как ты встал.

— Не хотел тебя разбудить.

В одно мгновение Клара стала серьезной.

— Александр, она твоя сестра, и, если ты сдержишь слово, она станет моей свояченицей. Я желаю ей только добра. Но я не хочу, чтобы она ехала с нами. Я хочу, чтобы мы побыли вдвоем хоть несколько недель.

— Совсем не обязательно, чтобы она ехала с нами.

— Что бы она ни говорила, я знаю: она на стороне твоей жены, хотя та ее и на порог не пускает.

— Соня тут вообще ни при чем.

— Александр, не хочу тебя торопить, но все, о чем мы договорились, надо сделать как можно быстрее. Не тяни. Разводное письмо ты можешь прислать ей из Америки. Лучше всего просто поставить ее перед фактом.

— Не могу же я уехать, ничего ей не сказав.

— Почему? Зачем тебе лишние разговоры, упреки, слезы? Не думай, что она просто так тебя отпустит. Хоть ты и донжуан, я знаю женщин лучше, чем ты. Но ничего с ней не сделается, в конце концов, у нее есть родители. А у тебя, не в обиду будь сказано, слабый характер. Сколько у тебя денег?

— Нисколько.

— Вообще?

— Абсолютно.

— Ты же бухгалтер.

— Это деньги тестя.

— А приданое?

— Я тебе уже говорил.

— Видно, тебе нравится оставаться в дураках. Ты знаешь, что у меня тоже не так много. Как мужчина может не иметь ни гроша? Это, прости меня, не идеализм, а просто глупость. Чего ради ты работаешь? Само собой, я продам мебель, но мне надо знать, что и как. Мы много говорили, но надо все решить точно. Мы не дети.

— Нужно хотя бы день-два, чтобы все обдумать.

— А что тут обдумывать? Если хочешь пойти на попятную, говори сразу. Время дорого. Паспорта нам не нужны. Перейдем границу нелегально, брать с собой нечего, двух сумок хватит. А когда перейдем — весь мир у наших ног.

— Да, любимая, ты права.

— Итак, с чего мне начать? Я — не ты, не могу сидеть сложа руки. Прежде всего, съезжу в Ямполь, с отцом поговорить. Нельзя вот так взять да подкинуть ему детей, надо, чтобы Целина тоже согласилась. Тетка сейчас тоже там. В общем, все это очень непросто.

— Когда хочешь поехать?

— Чем быстрее, тем лучше. Но я должна знать, что это не пустой разговор. Меня не раз в жизни обманывали.

У Ципкина дернулся кадык.

— Поезжай.

— Значит, решено? Ты уверен? Учти, я не собираюсь с отцом шутки шутить. Если я к нему поеду, отступать будет некуда.

— Да, расскажи ему все.

— Вот это я и хотела услышать. Умывайся. Думаю, Соне лучше побыстрее собрать вещи и уехать. Что она тут высидит? Еще беду на нас накличет.

— Хорошо, сейчас с ней поговорю.

Ципкин сидел во главе стола, Соня сидела по левую руку, Клара — по правую. Служанки в доме не было, и Клара сама приготовила завтрак. Ципкин твердил, что не хочет есть, но Клара отправила Соню за молоком и свежей выпечкой, надела фартук и встала к плите. Потом достала две бутылки: для Ципкина — вина, для себя и Сони — сладкой водки, налила всем по бокальчику и заявила:

— Это наша помолвка.

За трапезой разговаривали, как родственники, ничего не стесняясь. Клара и Соня поцеловались и перешли на «ты». Выслушав поздравления, Клара взяла серьезный тон. Значит, Соня готова уехать? Если так, откладывать незачем. Заговорили о том, как перейти границу, что взять с собой, что купить. Лицо Сони пылало: она сразу поняла, что Клара хочет от нее отделаться. Да, она, Соня, готова уехать немедленно. Родители приготовили для нее приданое (Клара ведь понимает, устаревшие понятия), отложили рублей двести. Ципкин вытаращил глаза: он не знал этой семейной тайны. Перед отъездом надо бы попрощаться с отцом и матерью, неуверенно продолжала Соня. Кто знает, может, они больше никогда не увидятся. И может, они что-нибудь ей дадут.