Илья Стогов - Отвертка

— Хотелось бы посмотреть на что-нибудь такое… Что-то спешиал. Не знаю… Может быть, можно будет побеседовать с какими-то странными людьми… С оккультистами или, например, сатанистами. Брайан очень интересуется маргинальными политическими партиями — троцкистами, синдикалистами, левыми радикалами… Понимаешь?

— Не очень. Я даже не знаю, есть ли в Петербурге все эти троцкисты и оккультисты.

— Есть, есть! Адреса некоторых я даже взял с собой.

— Тогда легче. Тогда найдем.

— А еще я хотел бы встретиться с вашими диггерами. Я читал, что у вас много диггеров — парней, которые живут в подземных ходах и туннелях. Может быть, можно договориться, чтобы они взяли нас полазать по катакомбам?

— С этим сложнее.

— Почему?

— Понимаешь, в Петербурге нет катакомб.

— В каждом городе есть катакомбы.

— А вот в Петербурге нет. В Одессе есть и в Москве есть, а у нас нет.

— Серьезно?

— Во-первых, Петербург — очень молодой город. Моложе Нью-Йорка. Здесь просто не успели ничего такого накопать. А во-вторых, город стоит на болоте. Под нами, на глубине десяти метров, уже вода. Диггерам тут делать нечего.

Мартин залпом допил свое пиво, сходил к стойке и принес всем еще по бутылке.

— Жаль. Я уже пообещал своему редактору. Это точно, что ты говоришь?

— Точно.

— А метро?

— Что метро?

— Ну, можно нам спуститься в ваше ночное метро?

— В каком смысле «ночное»?

— В смысле, когда там никого нет, все закрыто и не ездят поезда.

— Зачем тебе именно ночное метро? Поезжай днем, выглядит оно точно так же.

— Нет, днем неинтересно. Я читал, что в вашем метро ночью творятся странные вещи. Мутируют крысы, исчезают люди…

— Плюнь, ничего там не происходит. Если хочешь, я, конечно, попробую договориться, чтобы вас пустили, но уверяю — ничего необычного там нет. Шахта как шахта.

— Серьезно? Сможешь договориться?

Кивнул я не задумываясь. Какие проблемы?

Если бы вместо пива мы пили водку, то, возможно, я бы пообещал ирландцам, что договорюсь о проходе для них в спальню президента страны.

— Значит, поедем в метро?

— Хорошо. Поедем.

— Сегодня?

— Сегодня? Не знаю. Ты хочешь именно сегодня?

— Why not?

Я попытался вытряхнуть часы, застрявшие в манжете. Полпятого. В принципе пресс-отдел ГУВД должен работать до шести, но кто там будет сидеть в такое время?

Аккредитация журналистов, желающих сунуть нос туда, куда его не следует совать, находилась именно в их ведении. Если все разошлись, то экскурсии сегодня не выйдет.

— Знаете что? Вы тут допивайте, а я позвоню. Допьете — поднимайтесь. Мой кабинет на четвертом этаже. Номер 428. Там на двери написано «Стогов».

Парни сказали «о'кей», а я пошел звонить в пресс-отдел.

Если бы я знал, чем эта история закончится, то предпочел бы поскользнуться на лестнице, упасть и сломать ногу — лишь бы никогда не дойти до телефона.

Однако ничего этого в ту минуту я еще не знал.

Звонки заняли у меня почти час. Ирландцы успели допить свое пиво, подняться ко мне в кабинет и снова спуститься обратно, а я все сидел и накручивал телефонный диск.

Дурацкая ситуация. Я не хотел звонить… я хотел сидеть ниже этажом и пить холодное пиво… вместо этого я сидел и накручивал диск.

Обычно ко всему, что затевали масс-медиа, окружающие относились без особого удивления. Можете преподнести им любой, какой угодно бред, они проглотят это без лишних вопросов: газетчикам виднее.

На этот раз дела продвигались туго. Добиться для четверых ирландцев, пусть даже и журналистов, пропуска в столь режимное заведение, как метрополитен, оказалось задачей почти невыполнимой.

Если бы я не застал на месте знакомого гувэдэшника, которому до этого несколько раз оказывал мелкие услуги, думаю, ничего из этой затеи не вышло бы. Однако знакомый оказался на месте.

— Тебе это нужно?

— Очень!

Зачем я соврал?

— Хорошо. Попробую. Перезвони. Вернее, я сам перезвоню.

— Скоро?

— Минут через десять.

Офицер перезвонил через тридцать пять минут, когда я уже решил, что он плюнул и уехал домой. Сказав, что вопрос улажен, он дал телефон некоего капитана Тихорецкого.

— Это тоже ГУВД?

— Нет, это из офэпэшников.

— Из кого?

— КЗОФП — Комитеты защиты объектов федерального подчинения.

— Что за комитет такой?

— Из новых. Занимаются охраной особо важных объектов по всей стране. А может, даже и за границей — не знаю. Очень серьезная контора. Метро — это их епархия.