Хуан Хосе Арреола - Побасенки

1952

Убить принца Оранскогою. [11] Принц Оранский (Вильгельм I Оранский; 1533–1584) — немецкий граф. Владел землями в Нидерландах и княжеством Оранж во Франции; вел войну против Испании. Убить и получить двадцать пять тысяч эскудо, которые назначил Филипп II за его голову. Идти пешком, одному, без гроша в кармане, без пистолета, без кинжала, стать первым из убийц, просящих у своей жертвы деньги на покупку орудия убийства, — таков был подвиг Бальтасара Жерара, молодого плотника из Доля.

После мучительных скитаний по Нидерландам, умирая от голода и усталости, не раз арестованный то испанскими, то фламандскими солдатами, он все-таки нащупал путь к своей жертве. Три года прошло в сомнениях, хитроумных замыслах и разочарованиях, и тут его обошел Гаспар Анястро.

Португальцу Гаспару Анястро, торговцу платьем, изобретательности было не занимать, тем более когда речь шла о куше в двадцать пять тысяч эскудо. Человек осторожный, он тщательно выбрал способ и место преступления. Но в последний момент решил найти посредника между своей головой и оружием: держать оружие он будет руками Хуана Хауреги.

Хуан Хауреги, паренек двадцати лет, сам по себе был робок. Но Анястро сумел закалить его душу для геройства с помощью тонких приемов давления, секрет которого нам неизвестен. Возможно, он нагрузил его чтением героической литературы; возможно, снабдил талисманами; возможно, методично довел до осознанного самоубийства.

Единственное, что нам точно известно: в день, назначенный наставником (18 марта 1582 года), во время торжеств, устроенных в Антверпене в честь дня рождения герцога Анжуйского, Хауреги пробрался сквозь свиту и выстрелил в упор в принца Оранского. Но несчастный глупец так туго набил порохом свой пистолет, что тот, словно граната, разорвался у него в руке. Металлический осколок рассек принцу щеку, а упавшего на землю Хауреги разъяренная свита тут же заколола шпагами.

Семнадцать дней Гаспар Анястро напрасно ждал смерти принца. Искусные хирурги остановили кровотечение, денно и нощно прижимая порванную артерию. В конце концов Вильгельм выжил, а португалец, имея в кармане завещание Хауреги на свое имя, пережил самое горькое разочарование в своей жизни. Он проклинал себя за то, что доверился неопытному мальчишке.

Бальтасар Жерар был далеко от Антверпена, когда получил известие о покушении, но фортуна вскоре улыбнулась ему. Живучесть принца, чья жизнь, казалось, гарантирована свыше, дала ему новые силы, чтобы продолжить осуществление планов, пока неясных и полных пробелов.

В мае он предстал перед принцем в качестве военного эмиссара. Но при себе у него не было и булавки. Трудно было сдержать отчаяние, пока длилась их встреча. Напрасно примерял он свои хилые руки к толстой шее фламандца. Однако Бальтасар добился только того, что получил новое поручение. Вильгельм приказал ему вернуться на фронт, в какой-то город на границе с Францией. Но смириться с новой неудачей и уехать Бальтасар уже не мог. Два месяца, унылый и озабоченный, бродил он вокруг Дельфтского дворца. Жил в страшной нищете, почти что подаянием, пытался расположить к себе лакеев и поваров. Но вид нищего иностранца вызывал у всех недоверие.

Однажды из окон дворца его увидел принц и послал к нему слугу, чтобы уличить в небрежении к службе. Бальтасар ответил, что ему не хватает денег на одежду, а обувь совсем развалилась. Смущенный Вильгельм послал ему двенадцать крон.

Сияя от радости, Бальтасар помчался на поиски двух хороших пистолетов под предлогом, что дороги для такого посланника, как он, небезопасны. Зарядив пистолеты, он вернулся во дворец. Глухим от волнения голосом обратился к принцу с просьбой выдать ему охранную грамоту. Тот велел подождать во дворе. За это время Бальтасар осмотрелся в поисках пути к бегству.

Чуть позже, когда Вильгельм Оранский вышел на лестницу и прощался с каким-то господином, склонившим перед ним колени, Бальтасар выскочил из укрытия и выстрелил с убийственной меткостью. Из последних сил принц сумел пробормотать несколько слов и, агонизируя, покатился вниз по ковру.

В смятении Бальтасар выбежал через конюшни на задний двор, но, обессилев, не смог перелезть через забор. Там его поймали повара и отвели в швейцарскую. Он держался спокойно и с достоинством. При нем ничего не обнаружили, кроме нескольких образков с изображением скорбящей Божьей Матери и пары высушенных пузырей, с помощью которых он, будучи плохим пловцом, собирался переплыть реки и каналы, которые встретятся на его пути.