Георгий Балл - Вверх за тишиной (сборник рассказов)

Я решил идти по правой дороге. Но силы оставили меня. Я сел прямо в грязь, в колею. Все — я кончился. С меня хватит, ну все, понимаете, неизвестно к кому обращался я. По самую завязку. И я повалился в колею. И все-таки, хитрый мужик, освободился от лямок рюкзака, подложил рюкзак под голову, стараясь удобнее лечь в свою могилу из грязи. Стало немного легче. Лежал. Не шевелился. И откуда-то вдруг прилетела, как мы пели в детской колонии: «Фартовый я мальчишечка, зачалили меня, зача… зача… зачалили меня».

Тогда я повернулся. Стал на колени. На некоторое время так и застыл — в позе двухлетнего ребенка. Какие-то звенья в душе соединились. Я встал на ноги, вытащил из коричневой грязи рюкзак. Вдел руки в лямки.

Я все же решил идти по правой дороге. Сделал один шаг, другой… Получилось.

Впереди виднелся дом, совсем недалеко от развилки. Я шел, а ноги мои расползались.

Подошел к дому, постучался в дверь. Открыла мне женщина.

— Мне бы поспать, — сказал я.

Она ничего не ответила. Показала мне место на печке. Я залез на печку и скрутился. Но меня трясло, и заснуть я не мог.

Пролежав там около часа, я спустился вниз — и увидел: за столом сидели две женщины — одна та, что открыла мне, и другая, помоложе.

Они ели суп из миски.

Я почувствовал голод. Попросил:

— Дайте мне тоже супа.

Старшая хозяйка дала мне ложку — и налила в другую миску жирного куриного бульона — и они продолжали молча есть, не глядя на меня.

Я пододвинул к себе миску, увидел, как сверху плавают желтые круги жира — и мне стало тошно.

— Если б еще хлеба, — попросил я.

Старшая отрезала мне ломоть, ничего не сказав. Я ел. Меня мутило.

Вдруг я услышал шум моторов. Отложил ложку.

— Что это?

— Уркает, — глухо сказала старшая.

Я подошел к окну.

По другой дороге медленно двигались машины. На первой, поверх мешков с цементом лежала моя белая долбленка, крепко обвязанная.

Машины и лодка проплыли и скрылись за угором.

Как же так? — думал я. — Ведь и машина у них была перевернута, а другая — в кювете… Как они сами поднялись?

Вышел на волю, прислонился к стене. Моторов уже не было слышно.

— Дядя! Почему ты плачешь? — рядом со мной стояла девочка. — Иди в дом… — Я поднял к глазам руку. — Дядя! — звала девочка. — Иди в дом.

Я сказал:

— Сейчас пойду… Это там твоя мама?

— Нет, крестная. И тетя Вера.

Я вошел в дом. Взял свой мешок.

Женщины ели курицу. Они молча рвали ее руками.

— Куда эта дорога ведет? — спросил я. — Вот эта, на которой стоит ваш дом?

— В Озерки, — ответила старшая.

Я поблагодарил ее.

Я шел по дороге в Озерки. Дорога свернула в лес. На елях и соснах ни единой хвоинки. Лес был черным. Мертвым. Дорога становилась все уже, превращаясь в тропинку. Болотистая земля хлюпала под сапогами. Кто-то проложил деревянные слеги. Они прогнили. И неудачно поставленная нога проваливалась в рыжее месиво.

Мокрый, я шел и шел. Что-то заставило меня оглянуться. Совсем неслышно за мной двигался Николаев.

Когда он увидел, что я оглянулся, то быстро приблизился:

— Надеюсь, я вам не наскучил своими разговорами?

— Напротив.

— Ну что ж, — он помедлил, — прощайте. Теперь уж сами. Помните, как я вам рассказывал про город Ченстохов, когда я был ребенком. Я близко увидел летящего ангела. Помните?

Я не успел ответить: он как-то задом стал быстро удаляться.

— Ничего не бойтесь, — услышал я издалека его голос.

Самого Николаева я уже не видел.

На лице я ощутил легкий ветер. Черные деревья стояли совершенно неподвижно. Продолжал идти. Слеги трещали. Я падал. Выбирался опять. Руки окоченели от мокрой жижи. Иногда полз. Рюкзак давил, жевал спину. Я терпел. Снова вставал и шел. Не знаю, откуда хватило сил. Может, не хотел могилы среди черного леса… Шел. И неожиданно черный лес кончился.

Открылась широкая луговина с разнотравьем. И живой лес. Вот когда в меня полностью вошла душа Гали. Где-то она тут, совсем рядом.

Вот и Озерки, по-местному — Болотиха. Изба старца Григория Куприяныча, куда примаком был взят шофер Миша Силинский. Первый, кого я увидел, был Миша Силинский.

— Ты чего ж за мной не приехал? — поинтересовался я.

— Машина сломалась, да и дорога закрыта. Думал, ты как-нибудь сам доберешься.

— Миш, как это получилось? Мне помогали два шофера, правда, оба были сильно выпимши. И один загнал машину в кювет, а у второго она завалилась набок. Как же они выбрались? Кругом в поле глина, грязь.

— О, паря, две машины из грязи всегда вылезут.