Дима Федоров - Отдыхай с Гусом Хиддинком - четыре анекдотичные футболяшки

– Кого-то еще забыл… Из таких, великих-великих… Вот проклятие, – растерялся Волк.

– Вспоминай, чем мы гордимся. Балетом, космосом. Оттуда кого-нибудь.

– Космос… О! Королев.

– Я про него по телику недавно документальный фильм смотрел – не пойдет!

– Почему не пойдет? – испугался Волк.

– Потому что он в лагерях сидел.

– Ну и что? Все сидели.

– Все сидели, да не все выжили. Это же совсем недавно было.

– Недавно, да. Так в чем проблема?

– А в том, что лучше брать тех, кто давно жил. Возьмешь Королева, а потом в последний момент, перед самым матчем выяснится, что он ссученный. Какой-нибудь журналюга выудит, что Королев стукач, то-се, пятое-десятое. И сразу удар по имиджу. В Европе напрягутся – они там всего, что связано с Лубянкой, боятся.

– Хорошо, шут с ним, с Королевым. Давай Гагарина возьмем.

– Гагарин… Так, Гагарин, – задумался Сохатый. – Тоже не очень. Он ведь после полета на Луну сказал, что Бога в космосе не видел. А с Богом сейчас, знаешь, не шутят… того… опасно. Начнутся протесты общественности. Патриарх напряжется и не благословит.

– А зачем тебе патриарх?

– Мне нужно, чтобы патриарх побрызгал MAGIC святой водой. Или кого-нибудь от себя прислал. Иначе в Администрации президента со мной разговаривать не станут. Нынче с этим строго.

– Тебе не угодишь. Тогда Циолковский!

– Он на звезды еще до революции глядел? Класс! Циолковский прокатит. Теперь из балета кого-нибудь тащи. «Лебединое озеро» кто придумал?

– Чайковский.

Сохаев мгновенно предоставил Петру Ильичу местечко в заявке.

– А что он педераст, тебя не смущает? – подстраховался Волк.

– Нет, наоборот, теперь быть пидором модно. Престижно! Пидоры вообще-то к футболу не так чтобы очень. А тут наверняка посмотрят трансляцию. За своего поболеют. Чайковский должен быть не просто в составе, а в стартовом составе.

– Ты же сказал, что это тренер решит.

– Надо, чтобы тренер сделал правильный выбор, – многозначительно выпучил глаза Сохатый.

– А разве на MAGIC можно как-то влиять? – Волк от замешательства перешел на полулегальный шепот. – Ты же говорил, что после загрузки исходных данных он будет только воссоздавать реальность, отталкиваясь от общих задач, сформулированных симулятору.

– Ну да, – засмущался Сохатый, – но если там по мелочи, то-се, пятое-десятое, нужно как-то продавить… Совсем по мелочи… Это же возможно, Берлога? Отвечай!

Берлога задумался, захлопнул пасть, осмыслил, что к нему обращаются, снова открыл рот, подумал и резюмировал:

– Попробуем. Если надо, сделаем.

– Надо-надо, – скороговоркой остановил его Сохатый.

И Берлога снова открыл рот – расслабился человек.

– Про Ломоносова забыли, – встрепенулся Волк.

– Ломоносов в порядке, – подтвердил Сохатый, – у него с физикой проблем никаких. Оттопал человек от Холмогор до Москвы. Ты попробуй Кержакова заставь столько пройти. Да он сдохнет где-нибудь под Тамбовом.

– Бог с ним, с Кержаковым. Ты мне вот что скажи: Ломоносов в тонусе, а остальные гении, думаешь, смогут бегать, играть в футбол? Они же ничего тяжелее ручки за всю жизнь не держали.

– Держали-держали, собственный болт держали. Болт тяжелее ручки, – скабрезничал Сохатый.

– Кстати, про болт [1]. Шостаковича допиши. Композитор, – на всякий случай уточнил Волк.

– Вписал.

– Так как они все-таки будут играть? – волновался Волк. – Ты уверен, что программа сможет так радикально изменить их физиологию?

– Конечно, сможет. Я же тебе говорил: они будут взяты в оптимальном возрасте. Все в тридцать лет. Мышцы у них будут разработаны так, будто они занимались футболом с шести лет. При этом особенности их психофизической структуры, – повторял Сохатый с чужого языка, – полностью сохранятся. Берлога, ну-ка, подтверди!

– Попробуем, должно получиться, – затосковал Берлога. – MAGIC нужна серьезная проверка. Вот и проверим…

– Вот и проверим, – обрадовался Сохатый. – Так на ком мы остановились?

– На композиторах. Римский-Корсаков сойдет?

– Во, круто. Звучит благородно и по-западному. Для иностранцев как свой.

Волк тактично промолчал. С Сохаевым вообще нужно вести себя тактично. А то засмеешься и обидишь славного парня. Белобрысого такого… Белобрысые все ранимые. Он увлеченно заполнял листок и даже как будто помогал себе языком, осторожно вывалив его кончик на пухлую нижнюю губу. В уютном детстве он точно так же писал свой первый диктант, и каракули были такими же ломкими, угластыми и непослушными. Первая учительница аккуратно выводила гармоничные «тройки» под его писаниной и не могла вообразить, что Сохаев через двадцать лет дорисует к ним семь нулей и захочет получить эту цифру в долларовом эквиваленте за организацию виртуального матча века в ознаменование 150-летия освобождения России от крепостного права.