Николас Спаркс - Чудо любви

Он знал, что Нейт будет ждать его звонка, но это вдруг показалось ему не таким уж и важным. Приезд Элвина также перестал его беспокоить. До появления огней оставалось около десяти часов; на быстрой лодке до маяка Гаттераса, вероятно, можно добраться часа за два. Так почему бы ему не съездить туда, поговорить с Лекси и вернуться обратно, чтобы отправиться на кладбище с Элвином? Оставалось только найти лодку.

Разумеется, план мог сорваться, если лодку найти не удастся. Однако и в этом случае Джереми не собирался сдаваться; он готов был, если потребуется, ехать до Бакстона на машине – хотя, конечно, не было никакой гарантии, что Лекси находилась именно там.

Вообще все, что Джереми делал сейчас, казалось настоящим сумасбродством, но ведь в жизни каждого бывают моменты, когда хочется поступать именно так, – и, в конце концов, каждый имеет на это право. Джереми решил, что должен идти до конца – по крайней мере он будет знать, что сделал все возможное.

Когда Дорис намекнула, что он, возможно, никогда больше не увидит Лекси, он понял, что не в состоянии с этим смириться. Конечно, через несколько дней ему придется уехать, но это не означало, что их отношениям суждено так закончиться. Он вполне мог потом приезжать в Бун-Крик, а Лекси – в Нью-Йорк. В общем, они обязательно придумали бы что-нибудь, чтобы быть вместе. Но даже если это невозможно, если она приняла окончательное решение, он хотел услышать это от нее самой. Только тогда он сможет вернуться в Нью-Йорк, зная, что больше ничего нельзя сделать.

Однако, притормозив возле первой же пристани, Джереми понял, что ехал сейчас в Бакстон вовсе не для того, чтобы попрощаться с Лекси и услышать ее слова о том, что между ними ничего не может быть. Он с удивлением осознал, что больше всего ему хотелось выяснить, прав ли был Элвин.

Вторая половина дня была любимым временем суток Лекси. Мягкий зимний свет, в сочетании с суровой красотой пейзажа, делал все вокруг похожим на сон.

Даже полосатый бело-черный маяк казался каким-то призрачным, и, гуляя по берегу, Лекси думала о том, как трудно было морякам и рыбакам миновать этот мыс в те времена, когда маяк еще не был построен. Неглубокие прибрежные воды, изобиловавшие отмелями, были прозваны Атлантическим кладбищем, и на дне покоились сотни затонувших судов.

В этих местах пошел ко дну «Монитор», участвовавший в первом сражении броненосцев во время Гражданской войны.

Здесь же в 1857 году затонул корабль «Центральная Америка», перевозивший калифорнийское золото. Здесь был найден корабль Черной Бороды «Месть королевы Анны», севший на мель в проливе Бофорт-Инлет, а полдюжины немецких подводных лодок, оставшихся на дне со времен Второй мировой войны, были предметом неугасающего интереса аквалангистов.

Каждый раз, когда Лекси с дедом, держа его руку, гуляла по берегу, он рассказывал ей истории о кораблекрушениях, и хотя ей было не очень интересно, а иногда, наоборот, даже немного страшно, спокойный голос деда, размеренная речь завораживали ее, и она, не пытаясь перевести разговор на другую тему, терпеливо слушала о страшных ураганах, коварных прибоях и роковых ошибках, из-за которых корабли попадали в ловушку стихии и оказывались на дне океана. Несмотря на юный возрастает, Лекси чувствовала тогда, что все, о чем дед ей говорил, было для него очень важно: он рассказывал о кораблекрушениях так, будто ему самому довелось пережить в жизни нечто подобное. Много лет спустя она узнала, что во время Второй мировой войны его корабль был подбит торпедой и он чудом остался жив.

Сейчас Лекси с ностальгией вспоминала о прогулках с дедом. Это был их ежедневный ритуал: они всегда выходили на берег вечером, пока Дорис готовила ужин. Днем дед обычно сидел в кресле и читал, нацепив на нос очки, когда же начинало смеркаться, он со вздохом закрывал книгу, откладывал ее в сторону и, поднявшись, спрашивал Лекси, не хочет ли она пойти посмотреть на диких лошадей.

Она обожала эти прогулки и, как только дед звал ее с собой, всегда с радостным нетерпением бросалась к двери. Обычно лошади не подпускали людей близко и убегали, едва заметив, что к ним кто-то приближается, однако в сумерках они становились менее осторожны и к ним можно было подойти достаточно близко. Иногда удавалось даже рассмотреть их клейма и услышать их предупреждающее ржание и фырканье.

Эти лошади происходили от испанских мустангов, появившихся тут в 1523 году. В настоящее время власти заботились об охране животных, которые были такой же характерной частью пейзажа, как олени в Пенсильвании, и благодаря этому популяция диких лошадей стала чрезвычайно многочисленна. Местные жители не обращали на них внимания, но туристов, приезжавших на отдых, они чрезвычайно интересовали. Для Лекси, однако, лошади так и не стали обыденностью, и, глядя на них, она словно возвращалась во времена своего детства, когда будущее казалось прекрасным и радужным.