Денис Гуцко. - Без пути-следа

— Смотри, не бузи, не шуми, — продолжал обучение Толик. — Кэ че, веди себя прилично, как у невесты на смотринах.

— Ну? если планка не упадет.

— Ха! Не упадет! Прям безбашенный нашелся! — Он, казалось, рассердился. — Ты думаешь, бабки выбивать — это так, кэ че, хобби для дебилов? Это, знаешь, работа. Трудная работа, между прочим. Сидишь по целым дням в машине, пасешь кого-нибудь. Ни пожрать нормально, ни помыться. В любой момент можно в ментовку загреметь, а выбьешь или нет, заметь, ты еще не знаешь. И потом, это не отмороженная работа. Это только в кино утюги на пузо да паяльники в жопу. А чисто бабки забрать, чтобы и самому под статью не затарахтеть, и дело сделать, это тебе не паяльник в жопу, нет. Это, между прочим, психология. Ты его напугай, и не словами напугай, а делом. Слова тебе и шестилетний пацан такие расскажет, что дух захватит. Иногда просто проехался с клиентом за город в машине — и все молчат, а он и так и сяк: ребятки, да куда вы меня везете, да что собираетесь делать, да я все отдам — а в ответ тишина? Да не убивайте вы меня — а ни у кого даже ствола с собой нет. Это вот шоу такое, понимаешь? Голливуд отдыхает!

Митя уловил в его голосе неожиданную — видимо, и для самого Толика неожиданную — ностальгию. Вроде бы столько лет прошло и все давно стерлось. Столько раз уверенно повторял себе и другим: «Нет, ну его на? Главное, вовремя остановиться. Живешь, может, и неплохо. Но недолго». Давным-давно пообтерся, привык к простой работе. Столько лет в охране — сутки-двое, сутки-двое, свой календарь, чего уж про остальное говорить! Кажется, и на лбу уже проступило: «охранник». Одна проститутка так и сказала: «Ты, наверное, охранником работаешь?» — «А почему бы и нет», — ответил он тогда, вроде и не ей отвечал, а самому себе. Час на входе, два — у мониторов. Обед бесплатный в соседней столовой. Босс в отъезде — можно и вздремнуть после обеда. Встретил босса, проводил босса. Ночью заперся и спи, никакой бэтмен не страшен? А теперь ввязался в это дело, и будто не было долгих лет тихой дремотной работы.

До этого Толик никогда не говорил так эмоционально о своей работе в «опергруппе». Собственно, он вообще говорил об этом кратко и вскользь. Теперь же многое описывал подробно, с массой ярких живых деталей. С особенным чувством рассказал про одного мужичка, бывшего боксера — сам Толик еще застал его в зале, в котором начинал тренироваться, он был зеленый мальчишка, а мужичок, уже оплывший, лысый, приходил в зал поколотить мешок, повертеть скакалку. И вдруг много лет спустя жизнь свела их по одному щекотливому вопросу, причем по разные стороны этого самого вопроса.?Вчетвером они гнались за ним по вечерней улице, мимо влипающих в стены прохожих и никак не могли догнать. На свою беду, сильно растянулись, и мужичок пользовался этим весьма эффективно: неожиданно разворачивался и выстреливал в преследователя серию точных ударов. Иногда попадал так, что сбивал с ног, но даже если не сбивал, задерживал в любом случае. Раз за разом его настигал Толик, и в короткое мгновение, что тот разворачивался и бил, оба успевали подумать: «Где я его видел?» И Толик, узнав мужичка из спортзала, сильно смущался каждый раз, когда тот разворачивался. И поэтому никак не мог его свалить, а только отбивался и отступал, чтобы тут же снова кинуться в погоню. «Представляешь, — говорил он, смеясь, — ну не могу его е?ть. Стыдно!» Митя слушал Толика, воодушевленно рассказывающего о превратностях выбивания денег, и думал о том, как должна быть скучна ему работа охранника. Снова смутное разочарование набегало на него — как по поводу Стаса, когда узнал, что Стас играет на нелюбимом инструменте. Необъяснимое, неоправданное, несправедливое разочарование тяжело затуманивало те самые мозги, которые Толик советовал всегда держать включенными. Какое ему дело до того, кто на чем играет, кто кем работает.

— Ну, в общем, смотри, спокойно и аккуратно. Если за ним кто-то есть, к тебе разбираться приедут. Будь готов. Разговор будет простой: ты, кэ че, лох, а мы лохов доим. Ты уж извини.

— Да ладно.

— Так что нужно просто прощупать.

Они приехали на место. Машину Толик оставил далеко от окон Олега, в соседнем переулке. До нужного подъезда прошли пешком.

— Ну че, я внизу останусь, — сказал он. — Такая, кэ че, х?я, ты меня тоже пойми. Мне в ментовку ни по какому нельзя.

— Я понял.

— Ты меня знаешь, я заднюю не включу, но ты же в курсе?

— Я понял, понял.

— Если что, кэ че, я, ясен перец, тебя там не кину. Но это в самом крайнем случае. Говори с ним спокойно, — он сделал рукой округлый плавный жест, удивительно напомнивший Мите Трифонова. — Кэ че, уговори его открыть, но в хату ни в коем случае не заходи. Если надо будет, потом, но уже при другом раскладе.