Даниэла Стил - Награда

Кристофер выразил свое восхищение высокими потолками в прихожей и сказал, что в восторге от чучела зебры в гостиной. Особняк сдавался с обстановкой, весьма необычным смешением шика и эклектики с некоторым оттенком безумия вроде зебры, стоявшей у дивана.

— Мне предстоит знакомство с вашей дочерью? — спросил он обеспокоенно.

— Доминика уехала на уик-энд к друзьям, — радостно сообщила Гаэль и рассмеялась, когда он облегченно вздохнул.

— Простите, но девушки ее возраста меня пугают, особенно когда оберегают своих матерей. Они могут быть довольно бескомпромиссными.

— Доминика скорее бы стала защищать отца, не меня, — спокойно возразила Гаэль. — Они обожали друг друга, и боюсь, он ее избаловал. Она категорически не желает, чтобы я встречалась с другим мужчиной, и ревниво оберегает память о нем.

— Понимаю.

Было ясно, что Кристофер счастлив не иметь дела с Доминикой: похоже, ее дочь казалась ему огнедышащим драконом. Впрочем, как и большинство ее ровесниц.

Чтобы разрядить обстановку, Гаэль предложила выпить шампанского. Он взял бутылку и последовал за ней на кухню, где был накрыт стол к ужину. Несмотря на огромные размеры, кухня выглядела очень уютной и светлой. Гаэль повсюду расставила фотографии и милые безделушки, придававшие кухне домашний вид. Кристофер заметил снимок Гаэль с мужем. Роберт был очень красив, хотя и немолод, и пара выглядела такой счастливой! Он вдруг пожалел ее. Тяжело остаться вдовой в ее годы!

Кристофер открыл и шампанское, и бордо, чтобы вино «подышало». Ему понравилось, что она накрыла стол на кухне, а не устроила официальный ужин. В ее поведении не было и тени кокетства или желания похвастаться богатством, хотя она явно неплохо обеспечена. Его влекло к ней все сильнее. И пусть, подобно Гаэль, Кристофер понятия не имел, к чему все это приведет, осознание, что он испытывает к ней чувства, потрясло. Ни одной женщине не удавалось увлечь его так быстро. Оставалось надеяться, что она не заметит. Не хотелось отпугнуть ее, но он ощущал, что это неизбежно, если она все поймет. Кристофер тоже немного нервничал: обычно держался на расстоянии и оставался несколько отчужденным, причем без всякого труда, — но в ее присутствии, сейчас, был крайне уязвим. И еще он хотел сочинять для нее музыку.

— Расскажите о работе на Диора после оккупации, — попросил Кристофер.

Она улыбнулась.

— Я была такой наивной и вряд ли понимала, что делаю. Моделей поселили в отдельной квартире и всячески опекали. Это было все равно что жить в пансионе для девочек, но нам было весело, все нравилось, мы ни в чем не нуждались. И не могли поверить своей удаче. Я бы не выжила без этой работы. Так было здесь в Париже, но, когда я переехала в Нью-Йорк, многое изменилось. Работа стала более серьезной. Съемки и показы отнимали уйму времени. Правда, там я отработала моделью всего год. Сразу вышла замуж, появилась Доминика. Я работала до пятого месяца беременности, а потом ушла и больше не возвращалась. Не хотела, чтобы работа мешала моей семейной жизни, поэтому оставалась дома с мужем и ребенком. Когда дочь подросла, закончила курсы истории искусства. А тем временем годы летели…

Гаэль вздохнула, и Кристофер инстинктивно коснулся ее руки:

— Простите. Должно быть, об этом тяжело вспоминать.

Он уже успел понять, что она была счастлива в браке и очень любила мужа.

Гаэль кивнула и потупилась, пытаясь скрыть всю глубину обуревавших ее эмоций. Она до сих пор тосковала по Роберту.

— Привыкнуть к такому трудно. Он был центром моей вселенной. Наша жизнь была очень цельной и наполненной. Я все еще не могу принять, что его нет. А дочери пришлось еще тяжелее. Отец обожал ее, а она его боготворила. Иногда я чувствовала себя лишней: между ними была совершенно особенная связь. Но он любил нас обеих и был всегда очень добр и великодушен.

— Но как вы будете жить, когда она уедет? Вам не будет одиноко, тоскливо? — спросил он встревоженно.

Гаэль снова вздохнула, прежде чем ответить, и философски пожала плечами:

— Придется научиться жить без нее. Это рано или поздно случается со всеми родителями. Дети идут своим путем. Я не могу цепляться за дочь, тем более что ей не терпится окунуться во взрослую реальную жизнь. И хоть Доминика наполовину француженка, никакой связи с Францией не чувствует и после колледжа собирается жить в Нью-Йорке.

— А разве сейчас у нее не реальная жизнь? — удивленно вскинул брови Кристофер. — Мне кажется все вполне реальным. Прекрасный дом. Любящая мать. Комфорт и уют. Я уверен, что вы балуете ее, как раньше отец. И возможно, у нее еще куча других привилегий, о которых я не могу даже догадываться. Она просто счастливица, хоть и не осознает этого.