Вэй Хой - Крошка из Шанхая

Джонсон проворно встал с кушетки.

– Какого черта ты на меня накинулся? Какое, мать твою, я имею отношение к этим гребаным бомбардировкам? Чего ты ко мне-то привязался?

– Потому что ты хренов американец!

– Да, ладно вам, перестаньте, – примирительно сказал Паучок, пытаясь разнять их. – Вы, ребята, просто перебрали лишнего.

Сидевший в окружении волооких красоток-моделей Крестный отец даже бровью не повел и невозмутимо продолжал забавлять своих обожательниц карточными фокусами. Правда, время от времени все они бросали любопытные взгляда на двух сцепившихся между собой красных, как рак, лаовай . С точки зрения этики, они, безусловно, были на стороне серба. Но эстетические соображения склоняли их симпатии на сторону похожего на Ди Каприо американца.

– Если вам не слабо, то попробуйте силой доказать свою правоту, – хихикая, подзуживала Мадонна. Единственное, что она не выносила, – скуку и безмятежное спокойствие. Летун подошел поближе и схватил Ишу за руку. Ведь, в конце концов, свара началась из-за того, что Иша признался в своей симпатии к нему. Это растрогало Летуна.

– Почему бы вам обоим не принять холодный душ, – без тени сарказма предложил Тиан-Тиан.

Его слова не были издевкой, они шли от души, были продиктованы добротой и простотой натуры. Он искренне полагал, что омовение улучшает самочувствие, помогает решать проблемы. Для него ванная была спасительным убежищем, как материнское чрево. Искупавшись в чистой прозрачной воде можно смыть с себя всю грязь внешнего мира, избавиться от засевшего в мозгу гула рок-н-ролла, от царящего вокруг насилия и жестокости, от забот и боли.

Итак, международный инцидент был исчерпан, и вечер продолжился. Тиан-Тиан подарил розу, посвятил стихотворение и всего себя мне, а я сделала то же самое по отношению к нему.

– Ну, ни дать ни взять воркующие голубки, преданные друг другу до гроба, – саркастически усмехнулась Мадонна. – Самим-то не тошно?

Тиан-Тиан слабо улыбнулся.

– Прости, мы не хотели выставлять наши чувства напоказ всем на зависть.

Я не могла избавиться от угрызений совести. И Мадонна, и Чжуша были в курсе моей связи с Марком. Но как мне признаться в этом Тиан-Тиану? Благодаря удивительной духовной близости и гармонии между нами, Тиан-Тиану удавалось затронуть те струны моей души, которые были недоступны Марку. Эти двое мужчин были совершенно разными, и каждый будил в моем теле неповторимые, ни на что не похожие чувства. Не думаю, что я поступала слишком эгоистично и самовлюбленно, но признаюсь, мне трудно было сохранять самообладание в такой ситуации, и я постоянно подыскивала оправдания своему поведению.

Помню, как-то в разговоре с Чжушей я обронила:

– Никак не могу себе этого простить!

А она ответила:

– Вообще-то ты уже давно себя простила.

Верно.

Чжуша и Ай Дик обменялись друг с другом и розами, и стихами, и признаниями в любви. Паучок, Крестный отец и двое его друзей посвятили свои стихи мне. (Таким образом, я была признана самой умной женщиной на вечеринке. Среди прозвучавших в мою честь стихов были такие строки: «Твоя улыбка возрождает к жизни, / она как бесценный дар…», что было весьма лестно. Еще в одном стихотворении говорилось: «Ты словно закаленная броня, / а не живое существо из плоти…», что, на мой взгляд, звучало унизительно. А еще одно было таким: «Она смеется и плачет, она реальна и эфемерна», что, с моей точки зрения, вполне соответствовало действительности.) Из четырех мужчин, отдавших цветы спутницам Летуна, трое были выпускниками университета Фудань, а еще один – выпускником только наполовину. Последним, разумеется, был недоучившийся там Паучок. Бывшие студенты и красотки-манекенщицы кокетливо переглядывались и вовсю флиртовали. Хорошо, что в гостиной была не только софа, но еще кровать и мягкий ковер, где им, в крайнем случае, совсем не будет тесно.

Пока Ай Дик внимательным взглядом художника рассматривал картины Тиан-Тиана, мы с Чжушей разговорились, уплетая клубнику из одной тарелки.

– Ты недавно виделась с Марком? – поинтересовалась она, не поднимая глаз.

– Угу, – ответила я, покачивая ногами в такт джазовой мелодии, которую только что поставил Тиан-Тиан.

В комнате царил полный хаос Все присутствующие так расчувствовались и разомлели, что, казалось, вот-вот растают. Глаза округлились, утратили осмысленное выражение, стали похожи на желток, готовый в любую секунду растечься липкой лужицей. Каждый веселился в свое удовольствие.