Вэй Хой - Крошка из Шанхая

И хотя правой рукой я по-прежнему сжимала ручку, левая скользнула вниз, туда, откуда уже сочилась влажная истома, прикоснулась к набухшему клитору, скользкому, словно медуза. Я осторожно ввела внутрь один палец, потом второй. Если бы на кончиках пальцев были глаза или оптические приборы, взору открылась бы чудесная трепещущая розовая вселенная, по очертаниям напоминающая порочный цветок – переполненные кровью сосуды вокруг входа во влагалище с нежными, пульсирующими от возбуждения стенками. Тысячи и тысячи лет эти первобытные цветы распускаются, раскрывают лепестки и с вожделением ждут пришествия существа другого пола, чтобы насладиться недолгой, но сладостной борьбой, поглотить оброненное семя и в этой розовой, плодородной глубине зачать и взлелеять новую, крохотную и беззащитную жизнь. Это ли не совершенство?

Я довела себя до сексуального удовлетворения, испытывая легкое чувство брезгливого отвращения. Это занятие всегда пробуждает во мне подобное чувство. Некоторые художники, чтобы создать настоящий шедевр, обрекают себя на скитания, лишения и одиночество. А я прячусь в ароматное облако духов «Опиум», запираюсь в комнате на неделю. И семь дней, семь ночей слушаю пагубно-разрушительные песни Мэрлина Мэнсона [87].

Возможно, это моя последняя книга. Меня не покидает чувство, что, несмотря на все старания, я так и не создала ничего уникального. Я опозорила своих родителей и разочаровала моего эфемерного, как бабочка, возлюбленного.

Семь дней спустя из этого транса меня выдернул телефонный звонок. За занавесками сияло прекрасное в своей щедрости солнце, из расположенного неподалеку парка Чанфэн ветерок доносил освежающий запах фиалок и орхидей. Редактор Дэн сообщила неожиданную новость: они решили переиздать сборник моих коротких рассказов под новым названием «Ветры города», дополнив его другими произведениями.

– И каким тиражом вы собираетесь его выпустить? – спросила я, стараясь отчетливо и внятно произносить каждое слово, потому что неделя молчаливого одиночества сказалась на моем красноречии.

– Пока остановились на 10000. Прямо скажем, не густо, но ты сама понимаешь, на книжном рынке сейчас спад из-за финансового кризиса в Юго-Восточной Азии. Если честно, то десятитысячный тираж – это не так уж и плохо. Сначала директор издательства сомневался, но я напомнила ему, что первый тираж разошелся в считанные дни. – Она скромно хихикнула, предоставляя мне рассыпаться в благодарности.

– А как будете платить – процент с продаж или по числу авторских листов? – поинтересовалась я, понемногу подключая рассудок. Ощущения были те же, что испытываешь, внезапно распахнув окно: с улицы, словно вихрь, врываются зной, гул и шум, проникают микробы и бактерии, вызывающие туберкулез и понос. Этот поток безудержной, неуемной энергии взбодрил мозг, и я снова, как условно освобожденный, вышла на свободу из творческого заточения.

– Давай договоримся, когда ты сможешь подъехать. Кое-кто из моих друзей в издательском мире хотел бы поближе познакомиться с тобой, – произнесла Дэн благожелательным тоном. – Я сказала им, что сейчас ты работаешь над романом, и они действительно хотят побеседовать с тобой на предмет дальнейшего сотрудничества. По-моему, чем больше возможностей, тем лучше. Ты как считаешь?

Судя по всему, она все очень тщательно продумала, поскольку досконально знала все тонкости издательского бизнеса, и мне лишь оставалось с благодарностью принять оказанную услугу. Не уверена, что ее на самом деле интересовала моя писанина, однако момент для таких вопросов был неподходящий. Я поблагодарила ее, пообещала позвонить позже, чтобы договориться о месте и времени встречи.

Затем я связалась с Мадонной. Она ответила приглушенным и заспанным голосом. Судя по всему, еще не встала, и не сразу узнала, кто звонит. Было слышно, как она тихо попросила кого-то:

– Дорогой, ты не принесешь стакан воды?

Потом она поинтересовалась, как мои дела, чем я занимаюсь последнее время. Я рассказала ей все: о поездке на Хайкоу за Тиан-Тианом, о его согласии лечиться в Центре реабилитации наркоманов, о том, что я с головой ушла в работу.

Она была потрясена до глубины души.

– Господи, боже ты мой! Как же это могло случиться?

Было слышно, как она сделала глубокую затяжку и медленно, со вкусом выдохнула сигаретный дым.

– Сейчас все потихоньку налаживается. Я уверена, что он выкарабкается, – ответила я. – А как ты?