Вэй Хой - Крошка из Шанхая

Закончив разговор с кем-то из своих многочисленных знакомых, остановившихся в гостинице «Синго», к нашей компании подошла Мадонна и присоединилась к игре. Щеголь Номер Пять и его подружка Сиси загорали, повернувшись голыми спинами к солнцу и играя в настольную игру под названием «Аэроплан». Вид беззастенчивой парочки в одинаковых черных очках, среди бела дня развалившейся на газоне и поджаривающей на солнце обнаженные бледные спины, не оставлял ни у кого из окружающих никаких сомнений, что эти двое были просто созданы друг для друга.

Неожиданно к нам приблизилась сердитая пожилая женщина, судя по всему, иностранка. Остальные продолжали играть, а Мадонна и я подошли к ней.

– Прошу прощения, – обратилась она к нам на английском языке с очень сильным американским акцентом, – но я вынуждена просить всех вас уйти отсюда.

– Почему это? – поинтересовалась я по-английски.

– Видите ли, мы с мужем живем вон в том доме напротив, – сказала она и указала пальцем на здание во французском стиле, расположенное на противоположном конце лужайки. Это был прелестный трехэтажный особнячок с низким глухим забором, с изящной, но совершенно бесполезной трубой дымохода на крыше, цветными витражами окон и двумя балконами, перила которых с цветочным лепным орнаментом были густо увиты плющом. – Мы всегда любуемся с нашего балкона прекрасным видом на эту лужайку

– И что с того? – Наверное, по-английски мои слова звучали грубо. Но я и не собиралась быть особенно вежливой. Какого рожна нужно от нас этой пожилой американке?

– Но вы вторглись сюда и нарушили тишину и покой. Вы слишком шумите и бегаете по траве, – произнесла она властным тоном. В ее голубых глазах блестели сердитые льдинки. Было ясно, что она не потерпит никаких возражений. У нее была копна серебристо-седых волос, как у моей бабушки, и морщины на лице были похожи. Но на этом сходство кончалось – ни на йоту бабушкиной доброты и участия.

Я по-китайски тихо объяснила Мадонне, что нужно этой старушенции.

– Что? Она действительно хочет выпроводить нас отсюда? – возмутилась Мадонна, услышав такую нелепую просьбу. А она была не из тех, кто сдавался на милость победителя. Настоящий боец.

– Передай ей, что эта лужайка – не ее собственность, и что она не имеет права распоряжаться здесь!

Я перевела старухе слова Мадонны.

Та рассмеялась, словно говоря «Ох, уж эти вульгарные китаянки!»

Мадонна зажгла сигарету.

– Мы и не подумаем уходить отсюда, – заявила она. – Так что уважаемая дама может убираться восвояси и немного передохнуть!

Американка, похоже, поняла, что ей сказала Мадонна, но невозмутимо продолжила:

– Мой муж – президент банка «Мэйлин». Мы решили снять этот дом именно из-за прекрасного вида. Мы оба – пожилые люди. Нам нужен свежий воздух и здоровая окружающая среда. В Шанхае нелегко найти чистую зеленую лужайку.

– Точно, – кивнула я в знак согласия, – вот именно поэтому мы и пришли сюда расслабиться и отдохнуть.

Пожилая леди спросила с улыбкой:

– Вы тоже снимаете квартиру неподалеку?

Я опять утвердительно кивнула.

– И сколько вы платите?

– По-моему, вас это не касается, – отрезала я.

– Мы ежемесячно платим двадцать пять тысяч американских долларов, – членораздельно, с ударением на каждом слоге произнесла она. – Так много именно за прекрасный вид из окна. Вы, китайцы, знаете, что живописные окрестности очень влияют на стоимость жилья. Поэтому я настоятельно прошу вас покинуть это место при первой же возможности.

Несмотря на улыбку, ее тон был жестким и категоричным.

Честно говоря, такая цена нас просто ошеломила. Кто знает, насколько она и ее муж-президент влиятельны, и какие связи у них есть в администрации гостиницы. Призвав на помощь браваду развязной уличной девки, Мадонна изобразила на лице некое подобие улыбки.

– Ладно, – сказала она. Но ее английский оказался не на высоте, и вместо холодно-учтивого «Увидимся позже» у нее получилось нелепое «Увидимся поздно».

На обратном пути мы, не сговариваясь, вдруг все вспомнили о тех табличках, которые повсеместно красовались во времена иностранных концессий: «Китайцам и собакам вход воспрещен». Сейчас, когда в страну возвращались многонациональные компании и финансовые гиганты, их экономическое влияние неизбежно вызывало у иностранцев чувство превосходства над местным населением. Впервые за долгое время мы, представители китайского поколения икс, почувствовали угрозу нашему национальному достоинству.