Святослав Иванов - Подозрительные предметы

Через всю свою дальнейшую работу Небылицын пронёс светлую идею обмана с высокой целью. Ещё в министерскую пору на него с полки свалился Гоголь с его ревизскими сказками , сиречь списками крестьян для налогового обложения помещиков. Выражение, незамеченное во времена сидения за одной партой со Свиреповым, теперь заиграло перед Небылицыным всеми красками (в семи красками Гоголь – сказками ). Как это – думал он – официальный документ, отчётность по рабочим единицам, а зовётся – сказкою ? Автоматически – поле для обмана. Взаимного обмана, взаимовыгодного даже обмана. Помещики продолжали платить налоги за умерших крестьян – так государство ненавязчивым обманом увеличивало свои доходы; а кто поумнее – использовал гибкую систему ревизий в свою пользу. Договор: обманываем – значит существуем. Не мешаем друг другу друг друга обманывать.

Сначала Небылицын испытал тихий, безветренный восторг от этого утраченного уклада, и самих формулировок – подушевой налог, подворная перепись и прочие ассигнации (а к ним в добавок грозный, но по-своему симпатичный блюститель порядка – околоточный надзиратель ). Потом – шторм идей и наваждений, где Небылицын представлял себя иллюзионистом, при помощи ловкого обращения с официальными бумагами добивающегося счастья и благополучного экономического роста для всех. Затем мысленная буря поутихла, постепенно выкристаллизовалась новая, чистая, красивая идея.

Написать свою ревизскую сказку . Небылицыну она виделась неким документом его собственного авторства, наделённым неограниченной юридической силой. Важное условие – ни одно слово этого документа не должно соответствовать действительности, Ревизская Сказка Небылицына должна быть абсолютной ложью, глобальной подменой настоящего мнимым. Подмена эта, при этом, представлялась ему единственно удобной для всех правдой; этот самый документ каждый желающий должен был в праве повернуть под удобным ему углом и извлечь из этого максимальную выгоду для себя и своих близких. Жертвой же обмана не должен был стать ни один человек на планете, пострадала бы, может, истина или действительность , но кому они нужны, когда на свете есть масса более важных вещей?

Так два слова превратились для Небылицына разом в волшебную палочку, эликсир бессмертия, вечный двигатель, Святой Грааль, философский камень, камень преткновения, яблоко раздора и ящик Пандоры. Небылицын заветно и беззаветно мечтал о создании своей всеспасительной и всепоглощающей ревизской сказки, но ошибкой было бы предположить, что он отдавал этим мыслям всё свое время и метался в бессоннице, мучаясь в поисках разрешения этой главной задачи своей жизни.

Небылицын тихо работал во главе своей службы оперативной поддержки . Грыз карандаш, разглядывал нюансы компьютерного монитора и безупречно выполнял все задачи, поставленные высшим руководством корпорации. В моменты легкой меланхолии он успокаивал себя утверждением, что, возможно, вся его служба – скромная, но протяжённая во времени своего рода ревизская сказка. Выполняемая с чувством собственного достоинства работа по борьбе с суровой и бессмысленной жизненной правдой во имя человеческого процветания.

Небылицын грыз карандаш и разглядывал нюансы компьютерного монитора. На тыльной стороне какой-то потерявшей свою ценность бумаги красовалось:

Почему Небылицын не написал «головокружение»? Он не знал и упорно грыз карандаш.

Вертеть головой. Небылицын давно потешался над этим словосочетанием – в школе говорили: прежде чем переходить улицу, нужно повертеть головой в разные стороны. Сложно придумать, как описать это действие лучше, но – казалось бесконечно забавным такое определение. Вертеть – предполагает повороты на триста шестьдесят градусов, а повернуть голову так может только сова. Среди школьных друзей Небылицына, которых учили правильно поворачивать голову, сов явно не было, потому он и смеялся.

Голововерчение. Можно ударять на первый слог – тогда получается более правильно (ср. «головокружение»), а можно – на второй, как отметил у себя на бумаге Небылицын. Это чтобы в ритм стихотворения укладывалось, а также чтобы не выходило « голого верчение» .

А почему, в сущности, человек не может вертеть головой на триста шестьдесят градусов? Было бы очень полезным умением, скажем, для автомобилистов, которые, замечал Небылицын, когда дают задний ход, никогда не пользуются зеркалом, но неуклюже разворачиваются, насколько возможно, в сторону кормы машины. Или – футболисты, с повышенными поворотными способностями шеи гораздо лучше видели бы поле, мяч и своих партнеров. Можно было бы смотреть на хорошеньких девушек, проходящих мимо, не разворачиваясь всем корпусом и не рискуя потерять равновесие.