Григорий Полянкер: Президент

Ее однако интересует еще один вопрос: он едет сюда по путевке или по курсовке? А может, вообще «дикарем»? Иначе зачем бы ему понадобился номер, отель? Но, с другой стороны, – подумала дежурная, – этот президент, видно, не в пример другим, очень уж скуп. Сами подумайте: человек болен, решил поехать лечиться, что ж он, не может открыть кубышку и махнуть, скажем, в Италию, Испанию, Грецию или, на худой конец, в Ессентуки, Ялту, Сочи? Мало куда можно ехать. Так нет же, этого президента черт несет сюда, в Хмельник.

Ну, бог с ним, пусть едет, пусть принимает радоновые ванны, лечит свой радикулит, ревматизм, ишиас… Нр подумайте только, какая самоуверенность у человека, какой гонор – немедленно приготовьте ему отель, номер в Хмельнике! Иначе он у своего батьки не привык!

Будь он хоть командировочным, получил бы у местных властей бронь на ночлег. Кто-нибудь над ним сжалился бы – все же гость, – и настрочили б ему отношение, чтобы кое-как поместили, дали крышу над головой. А вообще-то, он здесь небольшой пуриц! Обыкновенный постоялец и пусть не воображает, пусть не лезет в бутылку!

«Хм… Номер подавай ему? А может, целую гостиницу?» – не могла успокоиться тетя Хася Карасик. Весь отель здесь, в Хмельнике, покамест с гулькин нос. Всего-навсего десяток комнатушек, и те вечно заполнены командировочными и «курсовочниками», студентами-практикантами. Как раз вчера поселились здесь артисты из Черновицкой филармонии. Приехали давать концерты. Что ж, прикажете их выселить, попросить срочно освободить помещение? Подумаешь, высокий гость едет! Очень тут ждали его. Может, там все расшаркались бы перед ним, там он, как уже сказано было, большой пуриц, но у тети Хаси Карасик он такой же, как все.

Но, с другой стороны, не подумайте, что тетя Хася Карасик здесь большой начальник. Всего лишь старшая уборщица. На время ее поставили на общественных началах, по совместительству, так сказать, дежурной, и ее дело, вообще-то, сторона. Она ничего не решает. В ее обязанности 219

входит: следить за тем, чтобы номера все время были чисты, полы вымыты, большая бочка наполнена водой, чтобы людям было где помыться, керосиновые лампы приготовить на тот случай, если погаснет электричество, чтобы постояльцы, упаси бог, не остались с намыленными шеями в темноте. И больше ее ничего не касается. Дай бог с этим справиться. Все остальное обязана решать начальница, директриса Настасья Петровна. Та во всем разбирается очень хорошо. То пусть она себе ломает голову и имеет дело с президентами.

Правда, Настасья Пет.ровна уехала к своей больной матери в Теплик или Жашков и, видно, задерживается немного. Та просила тетю Хасю Карасик остаться на ее месте. Отказать неудобно было. Так вот какое несчастье обрушилось на ее голову. Должно же было так случиться, чтобы именно теперь, когда нет на месте директрисы гостиницы, приехал президент!

И что поделаешь? Так, видно, суждено ей встречать президента. На ее долю выпала такая честь, и никуда не денешься. Иного выхода нет. Взялась за гуж, не говори, что не дюж!

Как бы там ни было, гость вот-вот нагрянет, и ей придется принять его и кое-как укладывать спать.

А время, между тем, не стояло на месте. Рассуждай не рассуждай, а оно мчится, как на вороных. Уже, видно, гость очень скоро заявится. Но куда его девать – тетя Хася Карасик не имела представления. В самом деле, что ты будешь делать, когда все места заняты. Может, устроить его в коридоре, поставить ему раскладушку? Там уже хра-'пят четверо командировочных, которые прибыли сюда из Черкасс заготавливать рога и копыта для пуговичной фабрики. Но кто знает, согласится ли президент спать на добавочной раскладушке в коридоре? Ведь он, конечно же, нежно воспитан, образование не позволяет.

«Допустим, – думала она, – что он согласится лечь на раскладушке, очень устал и не разберется, но тогда куда денете его охрану? А может, с ним едет его жена, детишки, советники, инспектора – что тогда?»

Ну и положение!

Кроме всего этого, ее еще тревожило другое обстоятельство: тетя Хася Карасик не представляла себе, как она будет изъясняться с президентом. Ведь украинского или русского языка тот не понимает, еврейского языка – тем более. По-английски, французского, испанского – она, тетя Хася Карасик, не понимает ни слова. Что же может получиться – двое немых ведут беседу или двое хромых пошли танцевать?

Несколько успокоило ее то, что длинных бесед, видно, президент не станет вести с уборщицей отеля, а она – тем паче. Она ему мимикой скажет, где ему постелено, где его ночлег, и пусть там себе дрыхнет!