Исабель Альенде - Любовь и Тьма

— Передайте Ирэне, чтобы она скорее возвращалась. Она обещала помочь мне в мой смертный час, — сказала Хосефина Бианки.

— Этот час еще не настал. Вы можете прожить еще долго: вы ведь сильная и здоровая.

— Знаешь, мальчик, я жила как сеньора, хочу так и умереть. Я что-то устала. Мне нужна Ирэне.

— Сейчас она прийти не может.

— В старости что плохо: никто нас не уважает, все обращаются с нами как с непослушными детьми. Всю жизнь я жила как хотела У меня всего было в достатке. Почему у меня отнимают право на достойную смерть?

Франсиско ласково и почтительно поцеловал ей руку. Выходя, он видел, как в саду нянечки ухаживают за обитателями пансиона, и те, немощные и одинокие, прикованные к инвалидным коляскам, в наброшенных на старческие плечи шерстяных шалях, жалкие, глухие, почти ослепшие, похожие на мумии, едва живые, уже давно не поспевают за настоящим. Он подошел к ним попрощаться. Полковник, увешанный жестяными медалями и орденами, по-прежнему отдавал честь реющему перед его взором национальному флагу. Самая бедная вдова королевства зажала в складках подола консервную банку с очередным пустячным сокровищем. Полупаралитик по привычке ждал почту, хотя в глубине души давно догадывался, что именно Ирэне придумывала ему на радость ответные письма, и он делал вид, что верит в ее жалостливую ложь, чтобы не разочаровывать ее. Когда она перестала появляться в «Божьей воле», у него не осталось, о чем мечтать. Какой-то старец остановил Франсиско у двери.

— Послушайте, юноша, сейчас вскрывают могилы, как вы думаете, найдут моего сына, невестку и младенца?

Не зная, что ответить, Франсиско Леаль бежал из этой обители стариковских трагедий.

На кассетах Ирэне Бельтран были ее беседы с Дигной и Праделио Ранкилео, сержантом Фаустино и Еванхелиной Флорес.

— Передай их Кардиналу, чтобы он использовал их на военном трибунале, — попросила она Франсиско.

— Здесь записан и твой голос, Ирэне. Если тебя опознают, это будет для тебя смертным приговором.

— Меня все равно убьют, если смогут. Ты должен передать их.

— Сначала я должен обеспечить твою безопасность.

— Тогда позвони Марио, — сегодня же вечером я уйду отсюда.

Когда наступил вечер, появился парикмахер со своим знаменитым чемоданчиком превращений и заперся с Ирэне и Франциско в палате клиники, где подстриг их и покрасил им волосы, изменил рисунок бровей, подобрал очки, макияж, усы и применил всякого рода профессиональные хитрости и уловки, пока не превратил их в совершенно непохожих на себя людей. Не узнавая друг друга в новом обличье, молодые люди удивленно смотрели и недоверчиво улыбались: с этой новой внешностью им придется учиться снова любить друг друга.

— Ты можешь ходить, Ирэне? — спросил Марио.

— Не знаю.

— Тебе нужно это сделать без посторонней помощи. Ну, давай, девочка, становись на ноги…

Без помощи друзей, Ирэне осторожно слезла с кровати. Сняв с нее ночную рубашку, Марио едва не вскрикнул от удивления, увидев ее перевязанный бинтами живот и красные пятна от дезинфицирующего раствора на груди и бедрах. Он вынул из своего волшебного чемоданчика объемистую форму из пенопласта, предназначенную для симуляции беременности, и прикрепил ее к плечам и промежности девушки — к талии было нельзя — Ирэне не выдержала бы. Затем он надел на нее розовое платье для роженицы, обул в босоножки на низком каблуке и, пожелав ей удачи, поцеловал на прощание.

Позже, не привлекая внимания обслуживающего персонала, Ирэне и Франсиско вышли из клиники, прошли мимо автомобиля с темными стеклами, не спеша дошли до угла, а там сели в машину парикмахера.

— Побудете у меня, пока не сможете выехать из страны, — решительно сказал Марио. Он привез их к себе, открыл стеклянную, в бронзовой раме дверь, отогнал ангорских кошек и, скомандовав собаке занять свое место в углу, склонился в грациозном реверансе, приветствуя гостей, однако до конца проделать поклон не успел: Ирэне без сознания упала на ковер. Взяв ее на руки, Франсиско пошел за хозяином в отведенную им комнату, где больную уложили на широкую кровать с тонкими простынями.

— Из-за нас ты рискуешь жизнью, — сказал Франсиско взволнованно.

— Пойду приготовлю кофе. Никому не помешает, — отозвался, выходя, Марио.

В спокойной обстановке этой изящной комнаты Ирэне несколько дней восстанавливала силы, а Марио и Франсиско по очереди ухаживали за ней. Хозяин дома старался развлечь ее: то он читал ей фривольные романы, то играл с ней в карты или рассказывал нескончаемые истории — из своей жизни, о салоне красоты, о тех, кого любил, о своих путешествиях, о мучениях той поры, когда он был всего лишь презираемым сыном шахтера. Заметив, что ей нравятся животные, Марио поселил в ее комнате черного пса и кошек, а когда она заводила речь о Клео, менял тему разговора ему не хотелось, чтобы она знала о грустном конце своей собаки. Он готовил для Ирэне диетические блюда, оберегал ее сон и помогал Франсиско во время процедур. Для того чтобы внешний мир не нарушал ее покой, он закрыл окна, задвинул тяжелые шторы, изъял газеты и выключил телевизор. Если вдруг раздавалось завывание полицейской сирены, пролетали с грохотом вертолеты, похожие на доисторических птиц, звучало вдалеке бренчание кастрюль [58] …звучало вдалеке бренчание кастрюль. — В Чили во время своих манифестаций домашние хозяйки громко стучали в кастрюли. или стреляли пулеметы, то он делал музыку громче, чтобы она ничего с улицы не слышала. Чтобы она побольше спала, он растворял барбитураты [59] …барбитураты — лекарственные вещества, обладающие снотворным, противосудорожным и наркотическим действием. в супе, а чтобы не нервничала, не упоминал в ее присутствии о событиях, потрясавших призрачный покой властей.