Исабель Альенде - Любовь и Тьма

— До тех пор мы жили спокойно. Мы работящие люди, и всего у нас было вдоволь. У отца был хороший конь, и он копил на трактор. Но власть наложила на нас лапу, и все кончилось, — сказала Еванхелина Флорес.

— Беда, видимо, на роду написана, — пробормотала сеньора Флорес, думая об этом проклятом руднике, где, может быть, лежат шестеро из ее семьи.

Они их искали. Долгие месяцы они пытались отыскать следы пропавших. Они бесполезно обивали пороги то одной, то другой инстанции, но везде им советовали считать их погибшими и подписать официальное заявление: в этом случае они бы имели право на пособие по сиротству и вдовству. Сеньора, говорили матери, вы еще можете найти себе другого мужа: вы еще вполне моложавая. Ходатайства оказались долгими, хлопотными и дорогостоящими. Они истратили все накопления, залезли в долги. Документы затерялись где-то в кабинетах столицы, и со временем их надежда выцвела, как древний рисунок. Оставшиеся в живых дети бросили школу и искали работу в соседних хозяйствах, но их не принимали, поскольку считали подозреваемыми. Тогда они собрали свои жалкие пожитки и разъехались в разные стороны в поисках работы, туда где никто не знал об их несчастье. Семья распалась, и теперь остались только сеньора Флорес с подмененной дочерью. Когда арестовали ее приемных отца и братьев, Еванхелине было десять лет. Всякий раз, когда она закрывала глаза, то видела, как их, окровавленных, волокут по земле. У нее стали выпадать волосы, она похудела, ходила, как во сне, словно плывя в воздухе, чем вызывала насмешки детей в школе. Полагая, что девочке лучше сменить обстановку и уехать из этих мест, связанных со зловещими воспоминаниями, сеньора Флорес отослала ее в другой городок к своему дяде — процветающему торговцу дровами и углем, у него ей было бы лучше, но девочке не хватало материнской любви, и ее состояние ухудшилось. Она вернулась на родное пепелище. Еще долгое время она не находила утешения, но в двенадцать лет у нее началась менструация, и девочка стряхнула с себя тоску, внезапно повзрослела и однажды утром превратилась в женщину. Это она придумала продать коня и оборудовать овощной лоток на рынке в Лос-Рискосе, она же решила не передавать больше через военных еду, одежду и деньги своим пропавшим родственникам, ведь за это время не было никаких доказательств того, что они живы. Девушка работала по десять часов на рынке и на перевозке овощей и фруктов, а перед тем, как в изнеможении свалиться на кровать, еще шесть училась по тетрадкам, подготовленным для нее учительницей в виде особого одолжения. Она больше не плакала и стала говорить об отце и братьях в прошедшем времени, стремясь таким образом постепенно приучить свою мать к мысли, что они их больше никогда не увидят.

Когда взломали рудник, она, затерявшись в толпе, стояла за шеренгой солдат с черной повязкой на руке. Издали ей были видны большие желтые мешки, и она, пытаясь уловить хоть какой-либо признак, старательно их разглядывала Кто-то ей говорил, что невозможно опознать останки без обследования найденных зубов и каждого кусочка кости или лоскутка одежды, но она была уверена, что будь рядом, ей подсказало бы сердце, они это или нет.

— Ты можешь отвезти меня туда, где они сейчас? — спросила она Ирэне Бельтран.

— Я сделаю все возможное, но это нелегко.

— Почему нам не отдают останки? Мы только хотим, чтобы у них была могила, и они упокоились бы, и мы могли бы приносить туда цветы, молиться и быть с ними рядом в День поминовения усопших. [56] . ..День поминовения усопших — 2 ноября.

— Ты знаешь, кто арестовал твоего отца и братьев? — спросила Ирэне.

— Лейтенант Хуан де Диос Рамирес и девять человек из его отделения, — не задумываясь ответила Еванхелина Флорес.

Тридцать часов спустя после гибели сержанта Фаустино Риверы Ирэне была тяжело ранена выстрелами у дверей издательства Поздно закончив работу, она выходила из здания. И тут припаркованный у противоположного тротуара автомобиль взревел, тронулся с места, пронесся рядом с ней, как зловещий вихрь, и, выплюнув смертоносную очередь, скрылся в круговерти уличного движения. Так и не поняв, что произошло, Ирэне почувствовала страшный удар в самое средоточие жизни. Она рухнула на землю, не издав ни звука Дыхание ушло из нее, а все тело пронзила острая боль. На миг к ней вернулось сознание: она почувствовала, что лежит в луже собственной крови, и тут же погрузилась в омут беспамятства.

Швейцар и другие оказавшиеся рядом свидетели не сразу поняли, что же случилось. Они слышали выстрелы, но подумали, что это выхлопные газы или где-то летит самолет; а когда увидели, что она упала, поспешили к ней на помощь. Десятью минутами позже машина «скорой помощи» с сиреной увозила Ирэне в больницу. У нее было несколько пулевых ранений, и жизнь быстро уходила из нее.