Джеймс Келман - До чего ж оно все запоздало

Вот как?

Сэмми садится. Да.

Сержант, я думаю, этот человек далеко не умен.

Я только говорю, что беспокоюсь.

…

Снова шаги. Звук такой, будто они уходят. И дверь закрывается.

Прождав какое-то время, Сэмми произносит: У нее семья в Дамфрисе. Адреса точно не знаю, но где-то в тех местах.

Не знаешь?

Голос новый; вроде бы молодой. Сэмми вертится на стуле, не понимая, откуда он исходит. Дома где-то есть адрес, говорит он, но я не стал его искать, потому как ничего не вижу.

А раньше она так делала?

…

А?

Да.

Ты им сказал?

Кому?

Ну, этим, которые тебя допрашивают.

По-моему, сказал.

Где ты с ней познакомился?

Э-э… в «Глэнсиз», да, в баре «Глэнсиз». Сэмми вслушивается, пытаясь понять, есть тут еще кто-нибудь? Не могли же они оставить всего одного человека. Этот-то, судя по голосу, новичок, но рисковать все же не следует. Сэмми улыбается: А те двое тоже, что ли, чайку пошли попить!

Да наверное.

Сэмми поворачивается, вроде как оглядывая комнату.

А ты действительно слепой?

Да, ничего не вижу.

Во кошмар-то.

Жуть. Хотя если привыкнуть, то ничего. Свалилось на меня ни с того, ни с сего, и все теперь как-то – странно, понимаешь, по-настоящему странно. Вот если б подружка моя вернулась… она хорошая, ты знаешь, хорошая. Сэмми пожимает плечами. Когда они ее найдут; ей стоит только сказать про меня, она сразу и вернется, быстро-быстро. Просто как только услышит, понимаешь? Как только ей кто-нибудь скажет. Как думаешь, скажут они ей, если найдут?

А как по-твоему?

Ну, я просто надеюсь, что вы ее отыщете и расскажете что к чему, насчет меня, что я ослеп.

…

Они ее уже ищут?

Кто?

Ваши.

Да не знаю, друг, мы ведь тут просто вроде охранников.

Ты не пойми меня неправильно, я не пытаюсь что-нибудь выведать, я только и говорю – надеюсь, вы ее найдете… Сэмми шмыгает носом, потом вздыхает.

И тут полицейский шепчет: Послушай, одно я тебе сказать могу, понимаешь, эти двое, которые тебя допрашивают, они не из нашей конторы.

Да что ты…

Да. Слушай, ты только не обижайся, но вот этот малый из паба, который письмо написал, он твою подружку не трахал?

Сэмми сцепляет ладони. Потом пожимает плечами: Кто знает.

Его подмывает улыбнуться, но он себе этого не позволяет. Все идет как надо. Как надо. Главное, сохраняй хладнокровие, просто сохраняй хладнокровие.

Как-нибудь он возьмет да и напишет собственную песню, утрет ублюдкам нос.

Кто-то опять курит. И кто-то из этих дрочил пьет не то чай, не то кофе, да еще и похлюпывает. Показывает, значит, как ему вкусно. Хотя, может, это настоящая долбаная выпивка; пара банок пива, полбутылки. С таких мудаков станется. И бурчат, бурчат – один из них рассказывает чего-то про гольф. В Америке прошел какой-то там чемпионат, и его показывали по ящику. Скучная, друг, это игра, гольф; жирные ублюдки разгуливают по полю, а какой-нибудь несчастный хмырь таскает за ними всю амуницию. То ли дело футбол. Если бы все пошло путем, Сэмми стал бы футболистом. Голова у него была забита дерьмом, в молодые то есть годы, а то бы

до сих пор по нему скучаю, можешь себе такое представить, бежишь по полю, кто-то тебе пасует, делаешь финт, прорываешься

Движение. Сэмми напрягается, потом укладывает руки на колени, старается сесть поудобнее, но при этом крепко упирается ступнями в пол.

Начинает сержант, Сэмми, страшный ты человек, честное слово. Между нами двумя, до тебя, по-моему, так и не дошло, во что ты вляпался. Серьезно. Ты же понимаешь, дело не в скупке краденого. И что бы ты там себе ни думал, держать тебя здесь нам никакого интереса нет. Нам всего лишь нужно кое-что выяснить. Понимаешь, у тебя концы с концами не сходятся. По какой-то причине, только тебе и известной, ты препятствуешь нашему расследованию. Так вот, я не понимаю, зачем ты это делаешь, потому что малый ты с понятием и знаешь, что добровольное предоставление тобой информации, способной оказать нам конкретную помощь или содействие, тебе же, как задержанному, до крайности выгодно. А ты нам никакой информации не предоставляешь, не предоставляешь ты нам информации. Поэтому у нас появляются прямые основания – твердые основания – полагать, что ты, возможно, утаиваешь от нас улики. Ты же понимаешь, что в итоге оказываешься по уши в дерьме?

Да, если бы это было правдой, но только я ничего не утаиваю. Он вздыхает.

А мы считаем, что утаиваешь. И если мы сможем обосновать это наше мнение, то нам, я о себе говорю, и доказывать-то ничего не придется.