Джеймс Келман - До чего ж оно все запоздало

Ну ладно. Ладно.

Сэмми встал с кушетки, выключил радио. Толку от него все едино ноль, от этого тупого ублюдка с его дурацкой долбаной викториной, с идиотскими простыми вопросиками, на которые ни один мудак, похоже, ответить не способен.

Ах, исусе-христе, Элен.

Ладонь Сэмми прижата ко лбу. Дерьмово он себя чувствует. То есть хрен знает как дерьмово, друг. И дело не в том, что разные разности подпирают, все уже состоялось, все состоялось, уже, на хер, подперло. Его отмудохали. Они его отметелили. И это вообще не его организм. Его долбаный организм, друг, это вовсе не его долбаный организм. Ни хера не его.

Сэмми пробирает дрожь, потом он ощупью доплетается до окна, открывает его. Дождя нет; вроде как нет. Зато есть запах, странный какой-то запах. Исусе.

Это же от него так несет. Скорее всего, от него. Он хрен знает сколько времени толком не мылся. Грязный, небось, в жопу, в этом все и дело. Сначала в проулке валялся, потом в крытке. Штаны, когда он прочухался, были мокрые от клятой сырой травы. Если, конечно, он не напрудил. Но это уж нет, наверняка, на хер, нет. Определенно нет, потому что фараоны тогда что-нибудь да сказали бы. Им такие штуки нравятся. Охеренно нравятся. Надо бы ванну принять, но не сейчас, попозже, когда он вернется домой.

Он закрыл окно, повернулся, возвратился к кушетке, от нее к двери, прошел через прихожую в спальню. Рубашка и брюки. Ощупью отыскал те, что с манжетами. Выходные пусть пока полежат, может, он их потом в чистку снесет. Эти, с манжетами, ему не особо нравятся. Но лучше они, чем джинсы, потому как надо же соответствовать образу.

Бриться он, пожалуй, не станет. Оставит до вечера, до после ванны. Почти недельная щетина, вполне может сойти за молодую бородку. Главное – прилично выглядеть. Это главное. Плюс бритье это еще одна морока.

Исусе, а обувка-то! про долбаную обувку-то он и забыл! про эти дерьмовые кроссовки.

Господи-боже. И что теперь делать? Хлебаный идиот, который стянул их с Сэмми, небось и не дотумкал, какие они классные, друг, точно тебе говорю, он же, кретин задроченный, скорее всего, толкнул их за такие деньги, на которые только банку пива и купишь. Потому что некоторые из них ровно такие, зачем им их гребаные головы приделали, никто и не знает, они даже не понимают, чего тырят. Возмутительно, на хер, просто возмутительное поведение.

Сэмми вздыхает. Вот положение, а? Ничего себе положение.

Если у тебя не будет должного вида… тебе необходимо иметь должный вид. И чтобы не только для улицы годился. Для «Глэнсиз» тоже. Нужно соответствовать образу. Нет, ну нужно же. Этот мужик, Сэмми, у него была репутация; он понимал, что такое стиль, точно тебе говорю, а тут старые, пропотевшие кроссовки; ты шутишь!

Ладно. Он разгладил волосы от макушки ко лбу и от висков назад. Если с бритьем не получится, придется тащиться в парикмахерскую. Разве что Элен попробует его побрить, может и попробует.

Ладно.

Ну, хотя бы квартал кругом обойти. Не сидеть же, в самом деле, под крышей. Он все-таки не инвалид. Слепой, это да, но ходить-то пока может. Вышел в коридор, запер за собой дверь и, постукивая палкой, направился к лифту. А палка точно хороша. Единственная проблема – запястье, ну и то, как ты ее держишь. Когда он на пробу прогулялся с ней по квартире, приходилось то и дело перехватывать палку, никак он не мог с ней освоиться; неудобно, неловко; попробовал держать в левой руке, однако запястье все еще работало хреновато, это из-за того, что он врезал мудиле фараону, плюс левой рукой ее никак не удавалось держать правильно и палка втыкалась то в одно, то в другое. Вот если бы у нее была ручка, тогда, может, было б полегче; а сейчас он ее держит примерно как актеры нож в голливудском кино.

Пришел лифт.

Выйдя из него, Сэмми постоял с минуту, соображая, куда повернуть. Значит, выходишь наружу, и если пойдешь направо, до конца дома, тебе надо будет пересечь пустое место, расстояние примерно в…

Хрен его знает…

Ну вот, пройдешь его, и будет другой дом. А как доберешься до его конца, там есть пешеходная дорожка. По ней прямиком на главную улицу и попадешь. Она-то ему и нужна.

Обычно он, выйдя из дому, просто переходил площадь. Большая тихая площадь, она лежала прямо перед домом. Но сегодня он на нее соваться не собирается, он уж лучше обойдет ее по краю, хоть это путь и не близкий. Хрен его знает, как он вчера управился, полный провал в памяти. Ну ладно.

Может, он еще и вернется. Он заключил сам с собой договор – дойдешь до пешеходной дорожки, посмотри, если там ветрище дует, так просто топай назад и возвращайся на свой этаж. Он же не полный мазохист.