Тори Хейден - Красавица

Мать Винус долгое время занималась проституцией, она то и дело лечилась от наркомании и алкоголизма. Сейчас с ней вместе жили семеро из девяти детей, каждый из которых проходил специальное обучение. Старший сын, на год старше Ванды, сидел в тюрьме. Пятнадцатилетний сын находился в детской колонии. У следующей после Ванды по возрасту дочери, которой было семнадцать, в прошлом году во время ареста случился инсульт, вызвавший повреждение мозга.

Материала, касавшегося самой Винус, в личном деле было очень немного. Впервые она привлекла к себе внимание учителей в пятилетнем возрасте, когда ее записали в детский сад. Тогда было отмечено, что она почти все время молчит и вообще ни на что не реагирует. Однако на игровой площадке она обретала силу, достойную героев комиксов. Она визжала. Она кричала. Молчаливая невзрачная девочка преображалась в жестокую маленькую машину для убийств – даже мысль об этом могла бы показаться смешной, если бы я своими глазами не видела этого.

Я захлопнула личное дело.

На следующее утро, придя в класс, я застала там Билли.

– В чем дело? – удивилась я. – Еще только десять минут девятого.

– Я всегда приезжаю рано. Позже автобуса не бывает.

– А почему ты не на площадке? – поинтересовалась я. – Звонок будет только в восемь тридцать пять.

– Там эта психопатка.

Билли нарочито плюхнулся на парту и тяжело вздохнул:

– Ненавижу эту школу. Почему мне не разрешили остаться в старой? Там учится мой брат. Он не дал бы меня в обиду.

– Билли, если ты будешь стараться и следить за своим языком и за своим поведением, то, может быть, сумеешь вернуться в прежнюю школу.

– Правда? Только это от меня и требуется? – Он произнес это дружелюбно и с удивлением, словно прежде никто не говорил с ним о его поведении. – С этим-то я справлюсь.

– Вот и замечательно. Я буду тобой гордиться. А сейчас, пожалуйста, слезь с парты и возьми себе стул.

Билли с готовностью соскочил с парты, схватил стул и начал крутить его над головой.

– Ладно. Взял. И куда его девать?

Следующим в дверях появился Джесс в сопровождении водителя школьного автобуса. Она держала его за шиворот.

– Этот парень скоро влипнет в какую-нибудь историю, – сердито сказала она.

– Что случилось?

– У меня в автобусе такие правила: сесть на место, вести себя тихо и держать руки при себе. Он все их нарушил. Он поставил подножку первокласснице, а когда та попыталась встать, еще и толкнул ее. Я сказала: «Если будешь продолжать в том же духе, пойдешь пешком», а уж что он мне ответил, я здесь повторить не могу. Я его предупредила, что, когда приведу его в школу, ему не поздоровится.

Я кивнула:

– Хорошо. Садись вот здесь, Джесс. Влетели Шейн и Зейн.

– У, опять эти поганые далматинцы! – завопил Билли.

Шейн сразу ринулся через класс и налетел на Билли, звонко стукнув его по голове коробкой для завтрака. Билли взвыл.

– Девчонка! – ухмыльнулся Джесс с таким видом, словно произнес самое страшное ругательство.

Вступивший в драку Зейн изо всех сил лягнул Билли. Джесс сорвался со стула и присоединился к ним.

Когда я добралась до мальчишек, передо мной был сплошной клубок из рук и ног. Я кричала не меньше других. Схватив одного из близнецов за ногу, я вытащила его из кучи. Сняла с него ботинки, потому что без ботинок он, брыкаясь, причинял бы меньше вреда, и швырнула на стул.

– Оставайся здесь.

Следующим был Билли. Он орал от боли и ярости. Я силой усадила его на другой стул.

– Снимай ботинки! – приказала я.

Потом поймала второго близнеца. Стащив с него ботинки, я кинула их подальше. Толкнула его на стул.

Последним оказался Джесс, настолько злой, что его пришлось удерживать, прижав к полу, пока он не успокоился. Наконец он перестал брыкаться. Я сняла ботинки и с него.

– Теперь послушайте меня, все четверо, – сказала я. – Отныне носить ботинки в этом классе не право, а привилегия.

– Что это значит?

– Это значит, что пока каждый из вас не усвоит, как надо себя вести, будете ходить босиком.

– А вы-то в туфлях, – возразил Билли.

– Да. Потому что не собираюсь драться. А пока вы не заработаете эту привилегию, доказав, что никого не будете бить по ногам, ваши ботинки будут лежать у двери с самого вашего прихода и до ухода из класса.

– Вы не имеете права, – пробормотал Джесс. У него начался лицевой тик, который мешал ему говорить четко.

– Посмотри, – сказала я ему.

Я прошлась по классу и собрала ботинки в большую коробку.