Тори Хейден - Красавица

Ванда довела сестру до самого класса. Она была высокой, нескладной девушкой с лишним весом не менее пятнадцати килограммов, всклокоченными волосами и прыщавым лицом. Одежда мятая, не по размеру. От нее дурно пахло.

– Привет, – сказала я.

– Вот она пришла, – бодро произнесла Ванда. – Иди же, красавица. Пора в класс.

Винус смотрела прямо на меня, широко открыв глаза, несомненно устанавливая зрительный контакт. Я улыбнулась ей. Она не улыбнулась в ответ, просто продолжала на меня смотреть.

– Иди сюда. – Я протянула ей руку. – Показать тебе твое место?

– Она не разговаривает, – сказала Ванда.

– Иди сюда, моя хорошая, – продолжала я ее уговаривать. – Садись.

– Давай, красавица, – прошептала Ванда и, положив руки на плечи сестры, легонько втолкнула ее в комнату.

– До свидания, Ванда, – сказала я. – Спасибо, что привела ее.

– Пока, красавица, – попрощалась Ванда. Повернулась и пошла семенящей походкой.

На мой взгляд, слово «красавица» не слишком подходило к Винус. В темную кожу въелась грязь, длинные волосы висели спутанными прядями. Одежда была велика ей и спереди покрыта пятнами от еды. Как и от сестры, от нее попахивало.

– Ты можешь сесть вот на этот стул.

– Почему вы сажаете ее за парту к далматинцу? – спросил Билли. – Почему бы вам не посадить ее с этим черным уродом? Вы должны держать всех черных вместе.

– Билли, мы здесь не подбираем людей по цвету кожи, и я хотела бы, чтобы ты перестал об этом говорить, – ответила я. – Я бы хотела также, чтобы ты перестал называть его «далматинцем». Он не собака. Он мальчик, и его зовут Зейн.

– Меня зовут Шейн, – сказал мальчик раздраженным тоном. – А ты заткнись, болван.

– Это ты болван! – заорал рассерженный Билли. – Хочешь, чтобы я избил тебя до полусмерти?

Прежде чем я успела понять, что происходит, Билли бросился на Шейна.

Шейн отпрыгнул.

– Ну, держись, сейчас ты от меня получишь! – закричал он.

– И от меня! – встрял Зейн.

Да, вот уж не соскучишься, подумала я.

Я была счастлива, когда в час появилась Джули. Утро прошло в сплошных кулачных боях. Шейн с Зейном, которым было по шесть лет, поступили в класс с диагнозом ЭАС – эмбриональный алкогольный синдром, который развивается у плода, когда во время беременности мать злоупотребляет алкоголем. В результате у обоих были характерные черты лица, придававшие им сходство с эльфами, уровень интеллекта на грани нормы и серьезные поведенческие проблемы, в частности гиперактивность и недостаток внимания. В сочетании с их буйным поведением, глупенькими мордашками и странными, давно вышедшими из моды одежками они казались ожившими персонажами фильма ужасов.

У восьмилетнего Джесса был синдром Туретта, вызывавший различные тики: мальчик вдруг начинал быстро моргать, подергивать головой и шмыгать носом. Вдобавок он был одержим манией держать свои вещи в идеальном порядке. Его карандаши и ластики должны были лежать на парте именно так, а не иначе. Но, несмотря на мелочность и привередливость, характер у него был деспотичный. Все должны были делать все так, как он решил. И горе тому, кто не подчинялся.

По сравнению с этой троицей Билли выглядел довольно безобидным. Он просто был откровенно агрессивным, нахальным и живым мальчишкой, болтавшим без умолку.

Во время утренних уроков я почти не могла уделять внимания Винус. Приходилось все время разнимать мальчишек. Ей, казалось, это было безразлично. Большую часть времени она просто сидела за столом, уставившись в пространство.

Когда пришла Джули, я поручила ей присматривать за мальчиками, а сама отвела Винус в сторону. Я хотела понять, почему она молчит. Я не была уверена, что это – избирательное поведение, которое она способна контролировать, или какие-то серьезные физические недостатки. Однако по опыту я знала, что, если это психологическая проблема, мне нужно как можно быстрее с этим разобраться.

– Пойдем со мной, – сказала я, направляясь в дальний угол комнаты.

Винус смотрела на меня открытым, прямым взглядом. У нее был хороший зрительный контакт, что я сочла добрым знаком.

– Иди ко мне. Давай чем-нибудь займемся.

Винус продолжала смотреть на меня, не трогаясь с места. Я вернулась к ее столу.

– Пойдем! – Я продела руку ей под локоть, заставила ее встать и отвела в конец комнаты. – Садись сюда.

Винус стояла. Я положила руку ей на голову и нажала. Она села. Я взяла стул, уселась напротив и взяла коробку карандашей и лист бумаги.