Нурбей Гулиа - Приватная жизнь профессора механики

- Славик, твою мать, ты что, заснул там?

Молчание.

- Толя, посмотри, что, он спит там, я больше не могу! - простонал я, держа коробку на вытянутых руках из последних сил.

- Да он и правда спит! - с ужасом вымолвил Толя.

Оказывается, наш алкаш - Славик, при походе в магазин нажрался водки и заснул, оставив своего шефа под грузом. Я, истошно матюгаясь, опустил тяжеленную коробку с карданом себе на грудь, еле выбрался из-под неё и набросился с кулаками на своего обидчика.

- Убью гада! - кричал я, бегая за Славиком.

- Больше не повторится! - привычно отвечал он, ловко увёртываясь от меня, даже в пьяном виде.

Я был взбешён. Стасик чуть не вызвал у меня инфаркт этим разрывом сцепления, Славик чуть не придавил меня коробкой передач. Да что это за сотруднички, всех поубиваю на фиг! Но, утомившись бегать за молодёжью, я присел на бордюр. Славик издалека показал мне бутылку 0,8 литра портвейна, которую вынул из сумки с инструментом. Я стал подзывать его к себе пальцем. Но Славик, покачав головой, поставил открытую бутылку на тротуар, рядом положил на газету плавленый сырок и отошёл в сторону.

Пришлось мне самому вставать и идти за бутылкой. Это было как раз то, что мне было нужно! Выпив из горлышка портвейн ('Крымский красный' - 18 градусов, дешёвый), я откусил немного сырка и приказал ребятам:

- Чтобы всё было в порядке, иначе всех поубиваю и уволю! Нет, сперва уволю, потом поубиваю! Тьфу!

Я зашёл в заросли поближе к речке, постелил газету, на которой лежал сырок, и прилёг на густую мягкую траву. Летняя жара, бутылка 'Крымского красного' и пережитые страхи сморили меня. Я заснул, и, видимо, надолго. Потому, что когда Толя растолкал меня, дело шло уже к вечеру.

- Ребята поставили сцепление, правда, его картер пробит, но это пустяки. Ехать можно! Всё в порядке.

Ещё полностью не проснувшись, я сел в салон автобуса и погрозил пальцем уже протрезвевшему Славику.

- В следующий раз ты сядешь на этот гидравлический стул! - и я показал ему на моё место испытателя. Славик промолчал, но решительно покачал головой.

Мы доехали до института и поставили автобус в специальный загон, где ворам до него было не добраться. Назавтра опять были испытания, и я опять сидел на своём 'гидравлическом стуле', находя его лишь немногим комфортнее электрического. Почти все полезные показатели 'гибридов' - маховично-вариаторного и гидравлического, совпали. И КПД, и экономия топлива и снижение токсичности (которое мы измеряли вместе с санэпидстанцией Курска), были очень близки для обоих типов гибрида. Только размеры и вес гидравлического 'гибрида' были намного больше маховично-вариаторного. Зато, повторяю, почти все его части можно было купить. Дорого, но купить! А у маховично-вариаторного всё было намного меньше, проще и дешевле, но надо было делать самим!

Но когда я поехал в Министерство автомобильной промышленности докладывать о результатах испытаний, меня ждал печальный сюрприз. Покровитель мой - Д. Д. Мельман, оказывается, недавно умер; такая же судьба постигла и замминистра, с которым мы разговаривали. Обескураженный, я вернулся в Курск. Во Львове тему пока оплачивали, и мы с Толей Чёрным продолжали работы.

Забегая вперёд, проинформирую, что в развитых 'капиталистических' странах (не на Кубе, не в Албании, и не в Северной Корее!), конечно, маховичные гибриды предпочтительнее гидравлических. Но привод, то есть, то чем у нас был вариатор, чаще всего электрический. И не потому, что электричество здесь очень подходит. Просто вариатора толкового пока нет. Но будет! По секрету скажу, что опытные образцы такого мы уже изготовили и испытали! Но до этого - ещё лет двадцать.

Щучья икра

Наступило лето - отпуск и пора спокойной любви. Чтобы без постоянных разъездов, конспиративных квартир и нелегальных встреч. Лиля - на Кавказ с детьми, а я - по 'пробиванию диссертации в ВАКе', то есть в Москву к Тамаре. Тамара была уже вполне здоровой, активной, только волосы на голове росли очень уж медленно - их несколько раз ещё брили. Она начала уже прилично 'поддавать', и что хуже всего, ревновать меня. К жене, к неизвестным ей женщинам из ИМАШа, к той, с кем я иногда езжу в поезде. Я несколько раз не позволял Тамаре провожать меня на вокзал, понимая, что увидеть Томочку со мной в двухместном купе она рада не будет. Это и вселило в неё подозрения:

Несколько раз она приходила в ИМАШ, якобы к Моне по научным вопросам. Но кому надо и не надо заявляла:

- Видите ли, я - любовница Нурбея Владимировича!