Нурбей Гулиа - Приватная жизнь профессора механики

Самоподготовка

Лет в десять я понял, что установка, данная мне мамой (не справлять нужды при посторонних, не матюгаться и не драться), нежизненна. Но по привычке придерживался её. Посоветоваться с умным мужчиной возможности не было, а товарищей, тем более друзей, я пока не завёл. И я стал читать книги.

Первыми книгами у меня были: 'Про кошку Ниточку, собачку Петушка и девочку Машу' и 'Путешествие Нильса с дикими гусями'. Читал я не совсем обычно - прочитывая книгу по сорок и более раз, я выучивал её наизусть. Эти две книги я мог цитировать наизусть, начиная с любой страницы. В 1949 году мне подарили отрывной календарь на 1950 год, и я его тоже выучил наизусть, причём, почти не понимая содержания. Мои таланты показывали гостям; например, гость говорил: '15 сентября', а я наизусть, глядя в потолок, бубнил: 'И. М. Сеченов (1829-1905). Великий русский физиолог :' и так до конца. Естественно, я не понимал, что такое 'физиолог', и другого подобного тоже.

Мне подарили политическую карту Мира, и я выучил все столицы государств по ней. Хуже всего то, что я и сейчас помню названия государств и столиц так, как они именовались в 1950 году, и никак не могу привыкнуть к новым.

У нас дома в Тбилиси тоже была достаточно богатая библиотека (большевики и коммунисты её не разграбили - книги им были ни к чему), и мне попался на глаза трёхтомник 'Мужчина и женщина'. Его я освоил достаточно основательно, особенно том 2, из которого мне особенно понравилась глава: 'Болезненные проявления полового влечения'. И если меня в школе обижали я, в ответ на грязные ругательства и поступки, произносил странные слова:

- Ты - урнинг несчастный! (это если меня пытались 'лапать'), или - эксгибиционист вонючий! (это если пытались помочиться в мой портфель). Естественно, одноклассники считали меня 'чокнутым', хотя я и был 'круглым' отличником, что их ещё больше раздражало.

Забегая вперёд, скажу, что, несмотря на 'круглые' пятёрки, медали я так и не получил: ни золотой, ни серебрянной. Кому получать медали - давно уже было распределено классным руководителем и родительским советом. В то время был такой предмет 'Конституция СССР', вот по ней-то мне и влепили 'тройку'. И кто-кто - пожилой уважаемый преподаватель истории - Александр Ильич Шуандер (путать со Швондером, именно Шуандер; национальность - 'да, а что?'!). Сам же он обычно вызывал меня к доске на уроках по истории Грузии, когда ему нечего было сказать (предмет этот ввели недавно, и Шуандер не успел его выучить сам).

Я, гордый тем, что меня будет слушать весь класс вместо преподавателя, взахлёб рассказывал весь урок про царя 'Деметре-самопожертвователя', который несколько лет затратил на поезку в Орду, только для того, чтобы ему там отрубили голову, а Грузию - не трогали. Или про князя Дадиани, который, когда поймали его соучастников по заговору, раздели их и приковали к скале под палящим солнцем, пришёл на место казни сам, разделся и лёг рядом, хотя его никто не обвинял. В результате - отпустили всех! Но не учёл всего этого тов. Шуандер, когда я, уже в одиннадцатом классе, выучив Конституцию СССР наизусть (для меня это было тогда пустяком), пришёл к нему пересдавать тройку. Коварный 'наймит' школьного руководства и родительского совета спросил меня про право гражданина СССР на свободное перемещение по стране. Я и объяснил ему, что гражданин СССР может перемещаться по стране, выбирая себе место для жизни и работы по своему усмотрению.

- Значит, любой колхозник из Марнеули (село близ Тбилиси) может приехать в Тбилиси или в Москву, жить там и получить работу?

Я прекрасно понимал, что его никто не отпустит из колхоза и не пустит в Тбилиси, а тем более в Москву, но не знал, что и говорить.

- Вот ты и не знаешь вопроса! Как и любой гражданин СССР, колхозник из Марнеули, по конституции СССР имеет право приехать жить и работать как в Тбилиси, так и в Москву! - дидактически заключил Шуандер, бесстыдно глядя на меня широко раскрытыми честными глазами. Хорошо ещё, что двойку не поставил!

Но, нет худа без добра. Когда я, окончив школу, поступал в Грузинский Политехнический институт, то попал, как это и было положено, на собеседование к проректору института, патриоту Грузии по фамилии Сехниашвили. Тот развернул мой аттестат зрелости, и широкая улыбка расплылась на его лице.

- Что, ты чем-то не согласен с Конституцией СССР? - ласково спросил он меня, - а то все пятёрки и только по Конституции - тройка! В ответ я только потупился, глупо улыбаясь.

- Ничего, - сказал проректор, - мы тебя здесь научим понимать нашу Конституцию, - он сделал ударение на слове 'нашу', и поставил галочку около моей фамилии в списке. Я сдал все пять вступительных экзаменов на высший балл. Я действительно хорошо готовился к экзаменам. И я поступил. А туда же без экзаменов пытались поступить золотые медалисты с моего же класса, отлично понимающие Конституцию СССР, но не прошли. Не выдержали собеседования с проректором. Вот она - относительность добра, зла и справедливости, работающая даже на Кавказе!