Нурбей Гулиа - Приватная жизнь профессора механики

Лукьяныч жил на Украине, во время оккупации действительно пошёл в полицаи; после войны отсидел, сколько за это положено, и был отправлен на строительные работы в Москву. Потом получил пенсию - 265 рублей. Подрабатывал сторожем на складе. Жил в общежитии, и хотя ему предлагали комнату в коммуналке, отказывался. 'С рабочими веселее!' - было его доводом. Всех жителей общежития он называл почему-то рабочими.

Иногда, не чаще чем в две недели раз, Лукьяныча навещала его 'пассия' - Шурка, совершенно спившаяся дама лет тридцати пяти. Она жила с дочерью лет десяти. Где-то работала и на этой работе потеряла пальцы на одной руке. Лукьяныч очень дорожил Шуркой и обычно покупал ей 'Столичную', а себе - 'Перцовую'. Выпивали, пели немного, и на ночь она оставалась с ним на узенькой общежитейской кровати. Вся их любовь и переговоры при этом, происходили в метре от меня:

'Шурка, давай!' 'Отстань Митя, ты старый и противный!' 'А как 'Столичную' пить - не противный?' 'Не приду к тебе больше!' и т.д. Но всё кончалось ритмичными поскрипываниями и посапываниями: Утром, часов в 7, до прихода уборщицы Маши, Шурка уходила.

Жизнь дядя Симы и Лукьяныча, а теперь и моя, в общежитии протекала так. В тёплое время года дядя Сима поутру закидывал в Яузу (она протекала рядом с домом), бредень и вытаскивал немного мелкой рыбёшки. Из неё варили уху. Зимой он починял часы, в основном, будильники, и на полученные деньги покупал дешёвые продукты. Лукьяныч подрабатывал сторожем на овощных складах, воровал оттуда картофель, капусту и прочие овощи. Вы спросите - а где же водка, где самый насущный и самый дорогой продукт каждодневного потребления? Сейчас вы всё поймёте.

В пять часов вечера заканчивалась работа на Опытном заводе ЦНИИС, да и в самом огромном ЦНИИСе. Дядя Сима к этому времени подогревал кастрюлю с ухой и варёный картофель в мундирах, Лукьяныч резал капусту, и всё это добро ставилось на стол.

Не проходило и пятнадцати минут после окончания работы, как появлялись первые посетители. Они несли с собой бутылки, а жаждали стаканов, называемых 'мерками', закуски и человеческого общения. Контингент был самый различный - от доктора наук, старшего научного сотрудника (по кличке 'профессор Фул'), и главного инженера Опытного завода, до простых рабочих и вообще ханыг без определённых занятий. У многих были семьи, благополучные и не очень, а у иных - ничего.

Один из таких - у кого 'ничего' - Николай ('Колька') Ежов, до войны имел жену, работавшую научным сотрудником в ЦНИИСе. На войне он был лётчиком-истребителем, имел много орденов и медалей. Живым вернулся к жене, которая уже имела любовника. Она и перехитрила Кольку - развелась с ним и спихнула в общежитие, якобы для того, чтобы он получил квартиру, а потом, снова женившись на бывшей жене, объединился с ней. Но бывшая жена захлопнула перед бывшим мужем дверь новой квартиры, лишь только он затащил туда последнюю вещь при переезде. Колька так и остался в общаге, спился и стал нашим посетителем.

Люди приходили, торопливо вытаскивали бутылку, Серафим разливал её - гостю, себе и, понемногу Лукьянычу и мне. Гость выпивал, закусывал, разговаривал с Серафимом о жизни, со мной о науке, о Грузии, перебрасывался парой шуток с Лукьянычем и спешил домой. Были и такие, которые долго не уходили и норовили выпить 'дозу' у следующего посетителя. Но таких дядя Сима не любил и спускал их с лестницы - всё равно завтра они были нашими. Иногда посетители валились с ног; их Серафим складывал на полу в комнате, а когда те просыпались - выпроваживал вон.

Часам к восьми-девяти посетители кончались, Серафим прибирал в комнате, мы чуть-чуть добавляли из оставшегося от гостей и ложились спать. Утром Серафим опохмелялся и шёл ловить рыбу. Лукьяныч и я не опохмелялись - первый оставался в постели до полудня, а второй - бежал на Опытный завод собирать свой скрепер.

Так и жили. По выходным гостей не было, и мы с дядей Симой с утра шли гулять на Яузу - там был небольшой парк, состоящий из двух аллей - 'аллеи вздохов', где гуляли влюблённые, и 'аллеи пьяных' - где выпивали. По какой аллее гуляли мы - понятно. Почти всегда к нам присоединялся сосед по общежитию - Володя Ломов. Он жил с женой Таней и годовалым сыном Игорьком напротив нашей комнаты через коридор. Володя говорил, что он - старший научный сотрудник, кандидат наук, работает специалистом по тепловозам. Он называл несколько книг по тепловозам, где он был автором. Володя сильно заикался, и это звучало так: