Нора Робертс - Трибьют

— Хеннесси не мог этого сделать. Он был под замком.

— Говорю тебе, это не я. Зачем мне лгать по поводу ограды и кукол? — спросил Том. — Я признался в худшем.

— Ваша жена обо всем знала. Дженет позвонила ей. Об этом вы писали в последнем письме.

— Дженет была пьяна и несла что-то бессвязное. Я убедил Кэти, что все это неправда. Что это алкоголь, таблетки и горе. Конечно, она расстроилась, но она мне поверила. Она…

— Вы говорите, что спали в детской в ту ночь, когда умерла Дженет?

— Да, я… я заснул. Проснулся, когда вошла Кэти, чтобы взять ребенка. У нее был такой усталый вид. Я спросил, все ли с ней в порядке. Она сказала, что да. Что теперь у нас всех все будет в порядке. — Краска стыда на его лице внезапно сменилась смертельной бледностью. — О боже!

Форду больше не требовалось ни признаний, ни доказательств. Он побежал. Силла была одна. И Кэти Морроу знала об этом.

— Ты что-то подсыпала в вино.

— Секонал. Как и твоей шлюхе бабке. Только у нее была водка.

Силла чувствовала, как тошнота подступает к горлу. Страх, внезапное осознание, смесь таблеток и вина.

— Диван не был розовым, а платье синим.

— Выпей вина, Силла. Ты заговариваешься.

— Ты видела диван и платье в ту ночь… в ту ночь, когда убила ее. Вот что ты помнишь — ту ночь, а не рождественскую вечеринку. Те письма писал Том, да? Том был ее любовником, отцом ее будущего ребенка.

— Он был моим мужем, отцом моего ребенка и отцом ребенка, которого я носила. Она об этом думала? — ярость исказила лицо Кэти. Не безумие, как у Хеннесси, подумала Силла. Настоящая ярость. — Она хоть на минуту задумалась, что такое брак и семья, прежде чем брать то, что принадлежит мне? У нее было все. Она была ровно на десять лет старше его. Она выставила меня дурой, но и этого ей было мало. Он пошел к ней, оставил меня в тот вечер ради нее, когда я качала в кроватке нашу маленькую дочь, а внутри у меня толкался наш ребенок. Он пошел к ней и к тому ублюдку, которого она зачала от него. Пей вино, Силла.

— На нее ты тоже наставила пистолет?

— Этого не понадобилось. Она уже пила. Я просто высыпала таблетки в ее стакан. Мои таблетки, — прибавила она. — Те самые, которые купила для себя, когда узнала, что она заарканила его.

— И долго? Как долго ты об этом знала?

— Несколько месяцев. Он пришел домой, и я почувствовала запах ее духов. «Вечерний Париж». Ее запах. Я видела ее в его глазах. Я знала, что он ходил к ней, снова и снова. Прикасался ко мне только тогда, когда я умоляла. Но потом все изменилось, все начало меняться, когда я забеременела. Он стал возвращаться ко мне. Она не могла с этим смириться. Заманивала его обратно. Я не хотела, чтобы меня жалели. Я не хотела, чтобы меня сравнивали с ней, чтобы надо мной смеялись. Я выстрелю, если ты не выпьешь. Они скажут, что это очередное вторжение, на этот раз с трагическим исходом. — Она снова раскрыла сумку и вытащила из нее полиэтиленовый пакет с куклой. — Оставлю это, если ты предпочтешь пулю. Я купила несколько штук много лет назад. Не могла устоять. Не знала зачем, пока ты не приехала сюда.

Борясь с головокружением, Силла взяла стакан и поднесла к губам.

— Ты инсценировала ее самоубийство.

— Она сама облегчила мне эту задачу. Приняла меня, как давнюю подругу. Извинилась за свой поступок. Ей было жаль, что она обидела меня, причинила мне боль. Она не может вернуть все назад, да и не хочет, если бы даже могла. Потому что тогда бы не было ребенка. А теперь ей нужен только ребенок и возможность исправить прошлые ошибки. Конечно, она никогда не раскроет имя отца. Лживая сука.

— Ты отравила ее.

— Когда она начала отключаться, я помогла ей подняться наверх. Тогда я чувствовала себя такой сильной. Мне пришлось почти нести ее, но я была сильной. Я раздела ее. Хотела, чтобы она была голой и беззащитной. И я дала ей еще таблеток и водки. Я сидела и смотрела, как она умирает. Сидела и смотрела, пока она не перестала дышать. Потом я ушла. Я приезжала сюда. После того как они увезли ее туда, где она всегда была чужой, я приезжала. Мне нравилось смотреть, как тут все разрушается, в то время как я… возрождаюсь. Я морила себя голодом. Тренировалась до дрожи в мышцах. Салоны красоты, спа, липосакция, подтяжки лица. Он никогда не будет смотреть на меня, а хотеть ее. Никто больше не будет смотреть на меня с жалостью.

Внешность, подумала Силла. Иллюзия.

— Но я тебе ничего не сделала.

— Ты приехала сюда, — свободной рукой Кэти бросила еще несколько таблеток в стакан Силлы и долила вина. — Твое здоровье!