Ольга Покровская - Всегда буду рядом

Впрочем, Танька, кажется, твердо решила, что Брендон – это выпавший на ее долю крест, и нести его собиралась стойко и безропотно. А значит, не нам было ее переубеждать.

– Не надо так, – сказала она Кире. – Брендон – сложный человек, он многое пережил и…

– Не надо так не надо, – миролюбиво отозвалась Кира. – Прости, – и, как в былые годы, примирительно поцеловала Таньку в пухлую щеку.

– Ну а ты как, тоже сегодня улетаешь? – спросила я стоявшего чуть в стороне от нас Стаса.

– Я обратный билет не брал еще, – признался он. – Могу задержаться, если нужно.

– Тогда поехали с нами, – решила я. – Переночуешь, по крайней мере.

– Если это удобно… – начал было Стас, но я тут же перебила:

– Удобно, конечно. В доме сто двенадцать комнат.

Однако, когда вечером мы втроем наконец добрались до Сюррея, оказалось, что без Генри особняк, казавшийся мне таким уютным и теплым, стал обыкновенным чопорным аристократическим жилищем. До сих пор я и не понимала, что это он наполнял его светом, искрящейся энергией, шумом, любовью. Теперь же, без него, здесь остались лишь сыроватые стены, мрачные коридоры, по которым неслышно сновала прислуга, и сумрак, сгущавшийся под высокими потолками комнат.

Я уложила усталую Сандру в постель и сама присела рядом, на пол, положив голову на край ее кровати.

– Папа больше не вернется? – тихо спросила моя девочка.

Я повернула голову, взглянула на нее – такую маленькую, такую хрупкую в пышных подушках. Глаза у нее были точно как у Генри – синие, как небо над Лондоном в редкий солнечный день. А губы – мои, тонкие, четко очерченные, те самые, за которые, вероятно, меня и именовали всю жизнь Гретой Гарбо.

– Нет, милая, не вернется, – я нащупала ее тонкую ручку в одеялах, осторожно сжала пальчики. – Но он все равно остается с нами, пока мы его помним и любим.

Сандра сдвинула темные брови и спросила задумчиво:

– Он сейчас на небе? Смотрит на нас оттуда?

– Я не знаю, – честно сказала я. – Но папа очень тебя любил, и я уверена, эта любовь – она никуда не ушла, она все еще здесь, с тобой. И всегда будет с тобой.

Сандра поежилась под своим пухлым ватным одеялом и вдруг прошептала тихонько:

– Мне страшно… Как-то… пусто без папы.

Она, должно быть, чувствовала то же самое, что и я. Этот дом – принадлежал Генри, он был тут хозяином, он пригласил сюда меня. А теперь, без него, я ощущала себя здесь чужой. И, видимо, с Сандрой происходило то же самое.

Я поднялась с пола, забралась на кровать и легла, прижав дочку к себе.

– Знаешь что? – прошептала я в ее спутанные русые волосы. – А давай мы с тобой уедем. Отправимся путешествовать, а? Как тебе такой план?

– Не знаю, – протянула Сандра и потешно, по-взрослому, задумчиво потерла пальчиками лоб. – У меня ведь школа и занятия в загородном клубе… Я подумаю, хорошо?

– Хорошо, детка. Хорошо… – прошептала я и закрыла глаза.

Проснулась я через пару часов. Все тело у меня затекло от сна на узкой и короткой детской кровати. Сандра мирно посапывала, и я осторожно, чтобы не разбудить ее, ступила на пол и вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.

В доме было темно, и я ощупью пробиралась вдоль стены коридора. Теперь, без Генри, здесь все как будто наполнилось скрипами, зловещими шорохами. Будто бы все старые привидения в отсутствие хозяина разом решили распоясаться. Судорожно сглотнув, я свернула к лестнице и увидела полоску теплого света, выбивающуюся из-под двери гостиной. Добралась до нее, толкнула и выдохнула «Слава богу!», увидев сидящего на диване со стаканом виски в руке Стаса.

– Слава богу, ты не спишь. Я бы тут одна с ума сошла, – призналась я.

– Я так и подумал, – невесело улыбнулся он. – Не волнуйся, я постерегу твой рассудок. Налить?

Я кивнула, и через минуту он уже совал мне в руку стакан, на дне которого плескалась янтарного цвета жидкость.

– Спасибо, – тихо поблагодарила я. – И вообще за все. За то, что приехал…

– Ну ты же знаешь, я всегда готов сорваться по твоему первому зову, – хмыкнул он, то ли в шутку, то ли всерьез, я не поняла. – Что ты теперь будешь делать? Уже подумала?

Я покачала головой, отхлебнула из своего стакана. Виски приятно обожгло язык, и по телу стало медленно расползаться тепло.

– Представления не имею. Писать, наверное, как и всегда. Может, уеду куда-нибудь…

– А как насчет возвращения на Родину? – как-то осторожно, словно боясь меня спугнуть, спросил он. – Не думала об этом? Здесь ведь тебя больше ничто не держит.