Шэрон Гаскин - Забытое время

Генри ухмыльнулся:

— Правильный ответ! Дай пять. Что скажешь про Грэнди [54] Кёртис Грандерсон (р. 1981) — американский бейсболист-аутфилдер, играет за «Нью-Йорк Метс» с 2014 г. ? Вытянет?

И все дела. До самого парка они оживленно обсуждали бейсбол, а Джейни и Дениз молча шли бок о бок. Дениз от огорчения онемела.

— Ужасно жалко, — вполголоса сказала Джейни. — Я не знала, что с ним будет, когда он вас увидит. Он больше не вспоминает, но… Он теперь, наверное, только Ноа.

Они помолчали.

— Зато ему по-прежнему нравится все то же самое, — прибавила Джейни. — Ящерицы, и бейсбол, и всякое новое. Вы бы видели, что он из «лего» строит. Просто фантастические здания.

— В мать пошел, — после паузы сказала Дениз.

Джейни вспыхнула, пожала плечами:

— Он счастлив.

В парке они отыскали газон, луг. Там под ручку гуляла пожилая пара. По тропинке двигалось многолюдное хасидское семейство — пасло детей, не подпускало их к берегу пруда на краю луга. Люди кормили уток — в пруду кипела мешанина из клювов и крошек. На траве стояла девочка, крутила хула-хуп, круг за кругом, как пришелица из иных времен.

Джейни и Дениз уселись на одеяле в тени раскидистого дерева и достали контейнеры с маслянистыми шариками моцареллы, хумусом, виноградом, морковкой и чипсами из питы, придавили салфетки термосами, чтоб не разлетались. Они прихватили с собой бейсбольный мяч и перчатку, и пока накрывался стол, Генри и Ноа отошли подальше, стали кидаться мячом, и Генри ловил его голой рукой, как прежде.

Дениз наблюдала. Ноа и впрямь был счастлив. Сразу видно. Приятно, что Ноа счастлив, как обычный ребенок. И к лучшему, что он забыл Дениз, это она понимала, но боль не притуплялась. Спасибо природе, что та взяла свое, но Дениз никак не могла отмахнуться от ощущения, будто ее чего-то лишили — лишили того, что могло бы стать драгоценным, если б она придумала, как это сохранить.

Опершись на локти, она лежала под трепещущей зеленой листвой. Генри бросал мяч размеренно, расслабленно, и лицо у него, как и у Ноа, было дружелюбное и нейтральное. До Дениз наконец дошло то, что в глубине души она знала и так: Генри верит в историю с Ноа не больше, чем прежде, а делает все это ради нее, ради Дениз. Из любви к ней. Его любовь к ней звучала в шлепке мяча по старой перчатке Томми, а любовь Дениз — к Генри, и к Томми, и к Чарли, и к Ноа — в плеске листвы на ветру, и эти шумы сплетались в звуковую паутину, и эта паутина уловила Дениз, держала в этом мгновении, вот здесь и вот сейчас.

Дениз лежала и смотрела, как Генри и Ноа перебрасываются мячом — туда-сюда, туда-сюда, как всегда, повсюду делают отцы, и сыновья, и мужчины, и мальчики.

— Посмотрим, как ты свечку возьмешь, — сказал Генри и запульнул мячом прямо в небо.

Джейни писала Андерсону. Думала, ему не помешает послеживать за Ноа на случай, если книгу решат переиздавать. Теперь, когда в стране Джейни во всем своем лихорадочном великолепии царила нормальность, порой приятно было вспоминать. Джейни с Джерри объединяла не дружба, но иная, глубинная, связь: они союзники. Джейни написала ему о приезде Генри и Дениз, сообщила все полезные подробности, рассказала, как радовался Ноа, не узнавая их обоих. Послала электронное письмо, потом еще одно, однако Андерсон не ответил.

Джейни надеялась, что с ним все хорошо. Виделись они лишь однажды — Андерсон заглянул в гости, принес ей книгу, и было это за несколько месяцев до того, как он опять уехал из страны. Отклики на книгу вышли смешанные: одни критики игриво нападали на автора, словно его исследование — какой-то недопонятый «испорченный телефон» или жульничество и серьезно к нему относиться нельзя; другие заинтересовались его результатами, но не знали, как к ним подступиться.

Впрочем, Андерсону, кажется, было все равно. Он стал гораздо молчаливее и как-то расслабленнее, будто внутри лопнула тугая струна. Приехал в белой рубашке с карманами — на островах такое носят. О чем Джейни ему и сказала, а он, удивительное дело, рассмеялся:

— Это правда. Я теперь островитянин.

Не хотелось всё забывать, но Джейни ничего не могла с собой поделать. Слишком уж настырна повседневность. На работе вечно завал — радость от создания гармоничных пространств, головная боль от придирчивых клиентов. К великому ее удивлению и немалому упоению, Боб, былая виртуальная пассия, вновь возник в ее жизни, воодушевленно ответив на робкую СМС: «Если еще хочешь встретиться, сообщи?» Они уже полгода виделись раз-другой в неделю — довольно давно, Джейни уже почти уверилась, что это взаправду происходит, и подумывала (может быть, в один прекрасный день) познакомить Боба с Ноа. И конечно, Ноа: надо следить, чтоб он делал уроки, готовить ему ужин и пенную ванну (как Джейни теперь наслаждалась прелестями непримечательной жизни!), помогать ему бесконечно развиваться и расти. Ноа взрослел. Порой, когда они катались на велосипеде в парке, Джейни пропускала Ноа чуть вперед, смотрела, как удаляются от нее эта блондинистая голова, эта узкая спина и маленькие ноги, крутящие педали, и сердце сжималось от утраты — от обычного то есть материнства.