Вячеслав Репин - Хам и хамелеоны. Том 2

Поздняков продолжал в том же духе. Он объяснял, что операцию Мадлен провернула с блеском. Единственная загвоздка вышла в тот момент, когда в нечистую лапу проводника (происходило всё в поезде) потребовалось сунуть долларовую банкноту, дабы тот уважил прихоть обворожительной пассажирки. Внешностью своей Мадлен вгоняла людей в такой транс, что для приведения их в чувство приходилось пугать народ иногда собственными женами — понятное дело, похожими на кикимор. Еще до отправления поезда она попросила проводника перетасовать пассажиров в нужной ей комбинации, чтобы оказаться в том купе, которое больше соответствовало ее прихотливому нраву и настроению. Благо, пассажиров оказалось немного — мягкий вагон не каждому по карману… Надежды Аристарха Ивановича так и не оправдались. Мадам Лопухова оказалась нормальной гетеросексуальной особой. Что примечательно, за свои труды Мадлен недополучила: Вереницын счел результат настолько неудовлетворительным, что решил зажилить, старый скряга, половину обещанного гонорара… Поздняков с укоризной качал головой, а на губах его играла с трудом скрываемая ухмылка…

Во времена Советского Союза офицер Морфлота, а затем совминовский работник, Поздняков жил на доходы от нефти. Во всяком случае, такое мнение бытовало о нем в клубе на Остоженке. Правда, никто не мог ни подтвердить, ни опровергнуть разноречивых сведений. Неоспоримым был лишь факт, что в покер Поздняков мог просадить любую сумму. При этом его нельзя было счесть ни ветреным, ни слишком азартным: отец двух взрослых дочерей, которым он любил названивать прямо из-за игрального стола, в самое неподходящее время, — этим он частенько бесил партнеров, — Андрей Николаевич был рационален до мозга костей, никогда и ничего не совершал без дальновидного расчета, об этом знали все, кто садился с ним играть…

Из всего этого Фоербах сделал простой вывод: его пытаются использовать. Хотят слить какую-то информацию? Или дэзу? Оставалось непонятным, кто настоящая мишень. Под прицел попала явно не жена Коли Лопухова и не подруга жены. Сам Николай? Но стоило ли прибегать к столь изощренным методам? Опорочить такого человека, как Коля, — чего проще? Ну, оказалась бы его жена бисексуалкой — и что? Сейчас это даже модно. И тем не менее его, Фоербаха, подробностями снабжали явно только для того, чтобы вся эта история дошла до Лопухова. Другого объяснения Петр не видел. И он не исключал, что Поздняков оказался в той же неприглядной роли, в том же безвыходном положении, что и он сам: позволял принимать себя за дурака из чистой любезности.

Подозрения вскоре подтвердились. Накануне Нового года к Петруше Фоербаху обратились посторонние люди, к клубной тусовке не имевшие никакого отношения. Вышли на него на этот раз через посредничество друга детства, и тоже за сведениями о Лопухове. Некто очень сведущий предпочитал оставаться в тени, но проявлял активный интерес к недавней сделке Лопухова, о которой Фоербах уже слышал краем уха. Сделка была заключена около года назад то ли самим Николаем, то ли совместно с компаньонами — Фоербах не знал точно. Речь шла о приобретении в Подмосковье то ли поточной линии, то ли целого ликероводочного завода.

Твердая хватка и стиль воздействия, искусное умение вывалять клиента в грязи, прежде чем раскрыть перед ним все карты, — всё это свидетельствовало о том, что на Лопухова, одного или вкупе с компаньонами, наезжали люди опытные и не робкого десятка. Настораживал и тот факт, что ставка делалась на его, Петрушину, покладистость. Всё клубное окружение прекрасно знало, что никаких личных отношений с Лопуховым у него нет. Знали друг друга много лет, но ко многому ли это обязывает? Жену Лопухова Фоербах видел один раз в жизни, в тот день, когда они повздорили прямо у него в клубе. Общих знакомых — раз-два и обчелся. Общих интересов нет и подавно. Вне стен клуба они с Лопуховым не встречались. На несколько лет вообще потеряли друг друга из виду. Когда же отношения возобновились, Лопухов держал дистанцию. Не он один чурался публики, съезжавшейся по ночам на покер. Клиентура захаживала всякая, так что обижаться тут было не на что.

Посредник, он же друг детства, через которого из Фоербаха выкачивали сведения, был вовлечен в переговоры человеком, жившим в Швейцарии и имевшим какое-то отношение к банковским кругам Цюриха и Женевы. Это всё, что было известно. Чьей именно поддержкой швейцарец пользовался в Москве, информации не было. И, наконец, последнее, чего не скрывали от Фоербаха, это то, что запрос исходит не от своих, не от россиян, а от иностранцев…