Майкл Блумлейн - По живому

Терри машинально склонился к окну, и они встретились лицом к лицу. – Не могли бы вы подбросить меня туда?

– А деньги есть?

Терри порылся в карманах. – Только мелочь. Все остальное я вам уже отдал.

– Чтобы туда добраться, нужно пять-шесть долларов.

– Ну... – вымолвил Терри. – Не будьте таким скрягой.

Это был отнюдь не дипломатичный ход. Дэггу включил скорость и, не меняя выражения лица, нажал на педаль газа. Машина рванула вперед – Терри резко отбросило. Он громко выругался, на него стали оглядываться. А, плевать! В окне второго этажа он заметил лицо диспетчера. Терри показал ему кулак с выставленным средним пальцем. И ушел.

До "Элвей" он добрался пешком. То был долгий и утомительный путь, во время которого он выплеснул все свое негодование и злобу. В основном эти чувства относились к Фрэнки, но также и к таксисту, его боссу, перепадало также случайным прохожим. В какой-то момент он хотел уже отступиться, но цель была близка. Джонс, что живет в "Элвей". Терри смаковал имя и название места. Он его почти что нашел, скоро со странной историей Фрэнки будет покончено. Так или иначе, все близится к благополучному завершению.

Дом, к которому он подошел, очень его удивил. Он ожидал увидеть скромный домик в два-три этажа, на несколько недорогих квартир. Но "Элвей" – это ж гигант. Минимум тридцать этажей, роскошный каменный фасад с витиеватыми карнизами. В сторону тротуара выдавался навес, на нем название здания, написанное красивыми буквами. Рядом с латунным столбом стоял швейцар, весь в зеленом – фуражка, китель с щегольскими эполетами в желтой бахроме. На брючинах по бокам тянулись желтые плетеные полосы. Он скучающе смотрел в сторону улицы.

– Добрый вечер.

Швейцар уклончиво кивнул. Терри думал, с чего же начать.

– Это "Элвей"? – спросил он, хотя название значилось не только на навесе, оно было выгравировано на латунной табличке рядом с дверью.

– Да, это "Элвей", – ответили ему ровным голосом.

– Какой огромный дом.

Швейцар взглянул на Терри. – Чем могу быть вам полезен?

– Я ищу одного мужчину.

– Здесь много мужчин. Как, впрочем, и женщин.

– Его зовут Джонс.

Швейцар, подумав, кивнул в сторону фойе. – Поговорите лучше с мистером Хоуком.

Он отпер ключом дверь и проводил Терри к вечернему менеджеру – им оказался человек с подозрительным взглядом, бывший полицейский. Менеджер никоим образом не хотел говорить что-либо о жильцах, особенно тому, кто одет в джинсы и рубашку типа майки и к тому же небрит. Выслушав историю о потерянном кольце, он только укрепился в своем недоверии. Минут через пять он уже велел Терри убираться. Терри упорствовал. Тогда менеджер, выйдя из-за конторки, стал подталкивать непрошеного гостя к выходу. Терри вырвался.

– Не трогай меня.

– Даю вам десять секунд, чтобы убрались с моих глаз.

– Да пошел ты...

– ...Пять...

– И семья твоя тоже.

Менеджер сильно его толкнул, Терри развернуло вокруг оси. Он хотел было ответить, но кто-то крепко схватил его сзади.

– Убери отсюда эту скотину, – распорядился менеджер, – а то я его научу манерам.

Швейцар встал между ними и осторожно вытеснил Терри наружу. Он был человек сильный, но не злой. В нескольких ярдах от дома он отпустил Терри.

– Я вызову полицию, – ярился Терри. – И засажу этого сукиного сына куда надо.

– Шли бы лучше домой.

– Я всего лишь пытаюсь помочь своей девушке. – Он пнул покрышку автомобиля. – Что в этом преступного? Какое право имеет этот болван лапать меня руками?

Швейцар поправлял свой костюм. – Возвращайтесь домой, приведите себя в порядок.

– К черту! К черту всех!

Он продолжал браниться, уходя прочь, проклинал этот город с его мелкими людишками, диспетчера в таксопарке, Дэггу и этого ублюдка. Все они дерьмо поганое. Терри мысленно загнал их всех в загон. Посадил на цепь и мстил им. А они умоляли...

Фрэнки во всем виновата. Это она сделала его дураком, выставила на посмешище и унизила. Вина лежит на ней. Она заплатит ему, за все заплатит.

Шарль Бодлер, французский поэт и эссеист середины девятнадцатого века, был тонкий наблюдатель и аналитик своего времени. Свои взгляды он не боялся выражать открыто. Перед смертью он опубликовал статью в одном из журналов, под рубрикой "Манеры и женщины".

Там он перечислил черты, которые, по его мнению, составляют основу женской привлекательности: пресыщенность, скука, легкомыслие, бесстыдство, безразличие, самоанализ, надменность, своенравие, непослушание, хворость. Кошачий тип, в котором сочетаются ребячество, беззаботность и злость.