Яна Тимкова - Повесть о каменном хлебе

— Оставь… На, держи.

Снова зажигалка сработала не сразу. Ее пришлось потрясти, на нее пришлось зашипеть, слабый трепещущий огонек все-таки появился, и Иль, прикрыв его ладонями, сунулся в него сигаретой. Не попал, попробовал еще раз — и Айринэ поняла, что пламя пляшет не от сквозняка, что сквозняк тут не при чем, а это дрожат ее собственные пальцы.

— Ну, все? — сказала чуть резче, чем хотела, и отдернула руку.

Иль вскинул на нее удивленные глаза, но промолчал.

Они молча курили: Айринэ — уставившись в мутное стекло, Иль — себе под ноги. Девушка скурила свою сигарету до самого фильтра, зажгла еще одну, а когда Иль пальцами загасил окурок, выбросил его и дернулся было — уйти, Айринэ поймала мальчика за рукав. Не глядя, потянула к себе, и он несмело обнял девушку, робко ткнулся ей в плечо. Айринэ вздохнула, обхватила его одной рукой за плечи, пробормотала еле слышно:

— С поезда ко мне пойдешь.

Мориллиндо кивнул и крепче прижался к девушке. Снова вздохнув, она коснулась губами его лба ("Горячий какой…"), полузакрыла глаза и так и осталась стоять, ни о чем не думая. В пальцах тлела забытая сигарета.

Приехав в Москву, Айринэ тут же села выяснять, с кем она все-таки столкнулась на КОНе. И действительно, она нашла в Сети следы "Моны Лизы" — небольшой сборник ее рассказов (в основном про эльфов, как ни странно, про Авари), немного ранних стихов (судя по всему, девочка старательно изничтожала их везде, куда могла дотянуться). Стала вызванивать ее, вызвонила, пригласила в гости — но та не смогла прийти. (Мягкий голос в трубке едва пробивается сквозь помехи: "Нет, правда не могу, извини… Учусь… Да, очень много… Вот в каникулы должно быть окно — или в праздники. А пока — давай по мэйлу?")

Кисло согласившись, Айринэ бросила трубку и состроила гримаску вертевшейся рядом Тхэсс:

— Заняты мы шибко… Пишите письма…

— Ну и пиши, жалко, что ли? — подняла брови Тхэсс, — Как будто кто-то не умеет!

— Да ну тебя! — Айринэ швырнула в нее подвернувшейся диванной подушкой, та со смехом поймала ее и отправила обратно.

Пришлось писать письма, хотя Айринэ этого не любила — единственными ее "упражнениями в изящной словесности", как она это называла, оставались длинные записи глюков для Айканаро и других девочек. Записи, к которым под настроение прикладывала руку Тхэсс.

Здесь же это не годилось. Все-таки письма — дело немножко другое…

Всякий раз, когда Айринэ отвечала на очередной вопрос девочки, у нее возникало ощущение беззащитности — словно она попала на людную площадь совсем раздетой. Поэтому девушка старалась побольше расспрашивать и поменьше говорить о себе, но это не слишком-то получалось, и каждый раз, отправив письмо, она раздосадовано закусывала губу, чувствуя, что сказала слишком много.

Постепенно перед Айринэ начала вырисовываться картина: хорошая приличная девочка, пока учится ("Да, филолухом буду…"), подрабатывает ("Переводами понемногу занимаюсь…") пишет рассказы ("…а про этих эльфов меньше всего известно."). Да, еще важно — умеет Видеть. Но что именно — не рассказывает, вежливо уклоняясь от расспросов.

>> Вот ты про эльфов пишешь, так классно… А у тебя есть свой мир какой-нибудь?"

> Спасибо… Да, есть, но… Я пока не могу об этом говорить. Понимаешь, оно еще такое хрупкое, тонкое. Не выдержит взглядов. Потом когда-нибудь, хорошо? Не обижайся…

Потеряв терпение, Айринэ все же решилась пригласить ее на общее сборище. Правда, сборище все-таки было не совсем общее — Айринэ позвала только тех, кого точно хотела видеть, и кто не мог подставить ее — ни нечаянно, ни намеренно.

Обычный вечер воскресенья, в комнате даже слегка прибрано — постаралась Тхэсс (с некоторой помощью Такса), и сейчас высокая девушка крутится на кухне — оттуда плывет изумительный запах яблочного пирога. Такс, уютно устроившийся в кресле с гитарой, поднимает голову и принюхивается.

— Скоро уже, скоро, — насмешливо успокаивает его Айринэ, а сама поглядывает на часы, но она ждет не пирога. Кажется, стрелки еле ползут, и как медленно тянется время! Вот уже пять… "Скоро…"

Сфинкса обещала быть к пяти тридцати.

Когда раздался звонок, Айринэ кинулась открывать, опередив привставшую было с дивана Йолли. Так, цепочка, замок, ручка, распахнуть дверь…

— Привет!

Сфинкса стояла на пороге, стряхивая снег с пушистой меховой шапочки:

— Привет! А там настоящая метель!

— Заходи скорей! Замерзла? Чаю хочешь?