Соно Аяко - Синева небес

— Вы ведете ежедневник?

— Нет. Такими глупостями не занимаюсь.

— Ну, а вспомнить не можете, когда последний раз были в той сауне?

— Где-то полгода назад. Кому другому я бы сказал, а вот вам поостерегусь. Вы же полицейский, если что-то не так скажу, мне же потом боком выйдет.

— Тогда вы и беседовали с человеком, который бывал в Сахаре?

— Да. Он там, похоже, постоянный клиент. В сауне, то бишь. Любит красивую жизнь.

— У вас в машине саперная лопатка. Вы ею пользуетесь?

— Да, однажды довелось.

— Где? Дома?

— У моего дома и земли-то нет. Другу помогал. Он цветы любит разводить.

— Что за друг?

— Не скажу, — сказал Фудзио тоном упрямого ребенка. Он солгал. Да и кроме Юкико, у него не было знакомых, что любили цветы. — Все, что связано с этим человеком, полиции не касается.

— Я еще раз спрашиваю: когда вы проезжали перекресток Такады, вы не почувствовали удара по машине? Подумайте хорошенько.

— Нет, не почувствовал. Сколько можно повторять? Если вы хотите услышать другое, напишите, что вам нужно. Меня это не волнует. У меня есть страховка. Она покроет расходы на лечение вашего велосипедиста. Я согласен заплатить ему из страховки. Можете так и записать в протоколе, если вас это устраивает.

— Речь не о деньгах, — сказал круглолицый полицейский со странной настойчивостью. — Так дело не пойдет.

— А как пойдет?

— Вы будете сидеть здесь, пока не скажете правду.

— Имейте совесть! Вы тратите чужое время! Что вы себе позволяете?! — Фудзио распалялся все сильнее.

— Это вы тянете время! Расскажите правду — и мы вас отпустим тотчас же!

Тут в комнату вошел еще один полицейский и положил перед круглолицым какие-то бумаги. Но Фудзио в запальчивости не обратил на это особого внимания.

— Я еду домой, — сказал он. — Мне надоело отвечать на одни и те же вопросы. А вы можете думать, что вам угодно.

Фудзио встал со стула, но выйти из комнаты ему не удалось. Принесший бумаги полицейский в ту же секунду оказался рядом с Фудзио, загородив ему путь из тесной комнаты.

— Вы никуда не уйдете. Есть ордер на ваш арест, — сказал круглолицый.

— Ордер на арест?

Кровь прилила к голове Фудзио, вскипела в сосудах. Он почувствовал, как у него резко поднимается давление.

— Вот, прочтите, — круглолицый положил перед Фудзио бумагу. Тот схватил ее и, не читая, разорвал на клочки. Круглолицый ивторой полицейский попытались перехватить Фудзио, но не успели — он оказался проворнее.

— На каком основании?!

— Вам лучше не совершать подобных действий, — медленно проговорил круглолицый, собирая обрывки растерзанного документа. — Это официальная бумага, и, уничтожая ее, вы совершаете противоправный поступок, за это полагается тюремное заключение с исправительными работами от трех месяцев до семи лет.

Разложив клочки ордера на столе, круглолицый соединил их и прочел вслух.

Фудзио слушал его, сидя боком к столу, на губах блуждала слабая улыбка, но от охватившего его гнева на висках вздулись жилы. Обвинения в нарушении правил дорожного движения и халатности, повлекших телесные повреждения велосипедиста, и побег с места происшествия. Это звучало для Фудзио словно монолог какого-то робота, говорившего механическим голосом.

Он был похож на загнанного зверя, попавшего в капкан. Этот тип позволил ему воспользоваться телефоном. Он прекрасно знал, что Фудзио обещал заехать после допроса к какой-то женщине, а в это самое время готовил его арест.

— Можно мне позвонить? — хриплым голосом спросил Фудзио.

— Зачем? Чтобы вызвать адвоката?

Только теперь Фудзио вспомнил, что можно вызвать адвоката.

— Нет. Я пообещал встретиться кое с кем, мне надо отменить встречу.

— Личные звонки не дозволены. Ваших родных об аресте известит полиция.

Юкико Хата помчалась в прихожую, как только услышала трель звонка. Она словно иголками впивалась в душу. Юкико посмотрела на часы — без десяти минут семь утра.

Юкико с ужасом думала, что звонок в дверь в такой час означает одно — пришло известие о внезапной болезни матери. Томоко, вернувшаяся вчера поздно ночью, еще, должно быть, спала в своей комнате.

— Кто там? — из предосторожности спросила Юкико, прежде чем отворить, и успела подумать: хорошо, что успела одеться.

— Извините, что беспокою в столь ранний час. Моя фамилия Хигаки, я из полицейского управления Миуры.

Юкико усомнилась было, что ранний гость и впрямь полицейский. Но в голосе мужчины слышалось нечто такое, что она послушно открыла дверь.