Антония Байетт - Призраки и художники [сборник]

— Ну вот, — сказала Дейдра. — Отлично вышло. Сейчас принесу еще зеркало, сзади посмотрите.

— Ничего отличного, — сказала Сюзанна. — Отвратительно.

В салоне повисла тишина. Дейдра в ужасе взглянула на Люсьена.

— Мадам, девочка сделала куда лучше, чем я, — сказал он. — Придала волосам объем. Именно это сейчас и требуется, очень модно. Вы действительно шикарно выглядите.

— Это ужасно, — сказала Сюзанна. — Я похожа на старуху с укладкой.

Она увидела, как все переглянулись, подтверждая друг другу, что такая она и есть.

— Неестественно, — проговорила она.

— Сейчас Дейдра уберет начесик, — сказал Люсьен.

Сюзанна подняла бутылку с гелем, полную. И со всего размаху шарахнула ею о серую стеклянную полку; раздался треск. Как загипнотизированная смотрела она на трещину, жирно умащенную гелем.

— Не трогайте меня! Верните мои настоящие волосы! — закричала Сюзанна и ударила еще сильнее, разбив разом и полку, и бутылку.

— Дражайшая мадам, — начал Люсьен приторным увещевательным голосом.

Она видела сразу несколько Люсьенов, и все они на нее надвигались, отражаясь в зеркалах от стены до стены: целая когорта стройных фехтовальщиков в обтягивающих брюках размахивала блестящими ножницами, словно шпагами.

— Не подходите! — выкрикнула она. — Замрите. Ни шагу вперед.

— Успокойтесь, — сказал Люсьен.

Сюзанна захватила маленькую цилиндрическую баночку и запустила в одного из Люсьенов. Банка разбилась, точно бомба, с ласкающим слух грохотом, по зеркалу разбежалась паутина трещин, и оно со звоном рассыпалось на кучу хрустальных самородков. Перед Сюзанной стоял целый строй таких баночек-бомб. И она принялась метать их во всех направлениях. Трещины зазмеились по всем зеркалам. Одни стонали тихонько и сипло, другие — мгновенно разлетались осколками. Раскрутив над головой коробку со шпильками, она запулила ею в зеркало — этакий начиненный железяками разрывной снаряд. Она вырывала фены из розеток, она заливала душистой пеной фотографии панкующих девиц с красно-медными волосами. Колотила щетками по раковинам и запустила тарахтеть тележку, а та, опасно раскачиваясь и роняя по дороге комки ваты и звонкие гирлянды зажимов и заколок, сбила с ног молодого китайца, который — единственный из присутствующих, — похоже, не замер, где стоял. Идиотскую тарахтящую музычку она заткнула с одного прицельного броска: в магнитофон полетел псевдоантичный гипсовый горшок с "Эмульсией юности", омолаживающая жидкость тихой струйкой слилась в кассету, и та крутилась все медленнее и наконец замерла в густеющей жиже цвета кровь-с-молоком.

Когда она закончила — а она не закончила, пока не иссякли все ресурсы, всё, что годилось, чтобы швырнуть, она не могла остановиться, потому что уже боялась того, что неминуемо произойдет, когда она закончит, — в салоне наступила полная тишина. Люди молчали, слышны были только странные, резкие звуки, и они неслись отовсюду. Миска покачивалась на стеклянной полке. Ножницы дергались-танцевали на крюке с замирающей амплитудой. Время от времени, неравномерно, отваливались кусочки зеркал — словно звонкие градины, они падали на полки и на пол. Шорох шпилек. Скрежет треснутых стекол. Капли крови с ее собственных рук. Люсьен подошел — хрустя подошвами по сверкающему, усыпанному осколками полу — и промокнул ее руки полотенцем. Ему тоже перепало: пятна крови на рубашке, алый мазок во весь лоб, но ничего опасного. Они остались на внезапно опустевшем поле брани, среди блестящих осколков, душистых ручьев и венозно-синих и пурпурных лужиц от растекшихся мазей, среди пузырей бурой пены и нестерпимо ярких пятен пролитой оранжевой хны, кобальта и меди.

— Я, пожалуй, пойду… — Словно слепая, она выставила вперед кровоточащие руки и сделала шаг к двери, так и не сняв темно-бордовую бесформенную накидку.

— Дейдра принесет вам кофе, — сказал Люсьен. — Надо посидеть, отдышаться.

Он взял щетку и смахнул с кресла осколки. Она смотрела растерянно, не зная, что делать.

— Присядьте, мадам. Нам всем порой хочется такое учинить. Просто решимости не хватает. Садитесь.

Они обступили ее — молодые лица, молодые тела, все успокоительно щебетали, ласково протягивали руки.

— Я пришлю вам чек.

— Страховка все покроет. Не волнуйтесь. В какой-то мере вы оказали мне большую услугу. Цвета-то выбраны неудачные. Подумаю — может, перекрашу. Или получу страховку да и прикрою дело. Мы с подругой подумываем взять киоск в гипермаркете "Антик". Бижутерией всякой торговать. Китч тридцатых-сороковых. Она знает, где все это брать. Так что могу получить страховку, и прости-прощай. С меня достаточно. Скажу как на духу: я и сам сто раз хотел тут все расколотить, только чтобы вырваться на волю, — это же клетка, стеклянная клетка, а я хочу в реальный мир. В общем, дорогая, ни о чем не тревожьтесь, все хорошо.