Вадим Шарапов - На всех фронтах

– Еще не полночь, но исход партии уже ясен. Эндшпиль. Шах и мат. Вам не страшно?

– Идите к черту, сержант. Здесь не шахматы. Теперь я могу закончить?

Сержант кивнул головой, и штабной зал погас в мгновение ока.

Стало темно.

– Какой ужас! – анестезиолог дрожащими руками хлопал себя по карманам халата, пытаясь нашарить спички. Профессор подал ему зажигалку, и тот торопливо прикурил. – Слышали новости?

– Только что.

– Кто бы мог подумать, что такое случится? Неизвестные диверсанты из числа наших же партизан… Взорвать плотины – какая жестокость! Ужасно, так ужасно…

Врач повторял это как заводной, и профессор с любопытством на него покосился. Потом хмыкнул.

– Мне интересно другое. Я не военный, но даже я понимаю, что направить главный удар в этом направлении было серьезной ошибкой. Зачем? Стоило еще немного выждать, и они получили бы ключи от столицы прямо на блюдечке. Но теперь в дело вступили союзники, и ловушка захлопнулась.

Он помолчал, пыхнул трубочным дымом.

– А этот взрыв – знаете, коллега, маршал был бы доволен. Неизвестные диверсанты? Тем лучше.

– Вы серьезно?

– Вполне. Видите ли, мой дед служил в штабе, как раз при маршале. Он рассказывал многое. А еще о большем молчал. В любом случае, сейчас это все стало историей – ну, пожалуй, за исключением огромного болота на месте низины. Не смотрите на меня так…

Из столовой раздался яростный крик, горестный вой множества голосов, который перешел в перебранку. Профессор с любопытством прислушался, потом кивнул.

– Да, а вот вам, кстати, и завершение. Оставить в качестве завещания один лист со словами о том, что средства, вырученные от продажи всего имущества, движимого и недвижимого, получат только школы и детские дома в районе Волчьего поля – думаю, это стало для них последним ударом.

– Вы знали? – поразился врач.

– Как-то раз, перед тем как окончательно потерять сознание, он мне об этом рассказал. Не знаю, правда, зачем. Идемте, коллега. Здесь мы больше не нужны, а свою последнюю войну, как мне кажется, маршал выиграл. На всех фронтах.

Он в последний раз поглядел в лицо человека за занавеской, потом протянул руку и щелкнул выключателем монитора, бросавшего зеленоватый отблеск на стену.

Стало совсем темно.