Юкио МИСИМА: ХРАМ НА РАССВЕТЕ

Хонда не был, конечно, одержим романтическими предрассудками, но тоже ощущал, что события до дрожи в теле накаляются, надвигается что-то грозное, поэтому, когда он, оторвавшись от Токио, приехал сюда в Таиланд, небольшой отдых и свободное время, наоборот, вызывали страшную усталость, и не было способа противиться душе, стремившейся все время вернуть его в прошлое.

Хонда все еще не отказался от мысли, на которой настаивал когда-то давно в разговоре с девятнадцатилетним Киёаки: «Человеку свойственны именно те устремления, которые оставят свой след в истории». Однако некоторые вещи девятнадцатилетний юноша предвидит порой с жуткой определенностью. В свое время Хонда считал, что в силу характера абсолютно лишен способности влиять на историю. Это ощущение безнадежности с годами усилилось, стало как бы хронической болезнью, однако характер его нисколько не изменился. В душе всплыла самая страшная строка, встретившаяся ему в «Рассуждениях о достижении истинного», [10] «Рассуждения о достижении истинного» — сохранившийся в китайском переводе трактат индийского буддийского философа Харивармана (III–IV вв.). одного из тех сочинений, что он прочитал под влиянием давней беседы с настоятельницей храма Гэссюдзи, там говорилось о воздаянии за грехи: «Пусть ты и не свершишь дурного, на благо ты взираешь потому, что зло еще не созрело».

Выходит, то, что он встретил в Бангкоке радушный прием, все эти томные «блага» тропиков — чудные виды, звуки, даже роскошные еда и питье, — все это вовсе не доказывает, что в оставшиеся до пятидесяти лет годы он «не совершит дурного». Его зло еще не созрело настолько, чтобы спелым плодом упасть с ветки.

В этой стране, исповедовавшей буддизм Хинаяны, [11] Хинаяна — «Малая колесница». Название, применявшееся в древней Индии последователями Махаяны («Большой колесницы») к более ортодоксальным, консервативным течениям буддизма. Сами представители традиционных течений буддизма этим названием не пользовались. на наивное учение о карме, почерпнутое из ранних буддийских сутр, накладывался закон причинности, такой, как излагался в своде законов Ману [12] Законы Ману — название, традиционно применяемое к «Манавадхарма-шастра», самой авторитетной книге индуистского канона. Книга приписывается мифическому прародителю людей и законодателю Ману. Дошедшая до нас версия восходит к 200 г. до н. э. — 200 г. н. э. — в молодости на Хонду эта книга произвела сильное впечатление, а в этой стране удивительные лица индийских богов смотрели отовсюду. Священные змеи и орел Гаруда, украшавшие крышу храма, доносили в сегодняшний день из седьмого века буддийскую драму Индии «Нагананда» — то была сцена, где индийский бог Вишну восхваляет орла Гаруду за преданность родителям.

После приезда в Таиланд в Хонде вновь проснулась врожденная привычка к анализу: он заинтересовался тем, как буддизм Хинаяны понимает тайну возрождения, которое Хонда на протяжении половины своей жизни отвергал рассудком.

Религиозная философия Индии, согласно интерпретациям ученых, делилась на следующие шесть периодов:

Первый период — эпоха Ригведы. [13] Ригведа — первый известный памятник индийской литературы (конец 2-го — 1 тыс. до н. э.), собрание религиозных гимнов.

Второй — эпоха брахманов.

Третий — эпоха упанишад, [14] Брахманы, упанишады — теологические трактаты, основа религиозно-философских систем Индии. по европейскому календарю с восьмого по пятый века до нашей эры, была временем философии атмана — субъективного духовного начала, провозгласившая идеалом единство индивидуального и космического; в эту эпоху возникла идея круговорота жизни, в этико-философскую система идея оформилась тогда, когда, соединив с идеей кармы, ей придали характер закона причинности и связали с идеей атмана — «я».

Четвертый период — эпоха разделения учений.

Пятый — с третьего по первый век до нашей эры, — эпоха окончательного оформления буддизма Хинаяны.

Шестой — это продолжавшаяся последующие пятьсот лет эпоха расцвета буддизма Махаяны. [15] Махаяна — тип буддийской религии, отличавшийся от Хинаяны тем, что утверждал принципиальную возможность каждого человека обрести спасение.

Эти последующие пятьсот лет и составляли проблему: в этот период был в основном собран и свод законов Ману, который в свое время так захватил Хонду, поразил его тем, что идея круговорота жизни находила свое выражение в статьях закона, однако, казалось бы, одна и та же идея кармы-деяния в буддизме толковалась совсем иначе, нежели в упанишадах. И отличие это состояло в том, что отрицался атман — «собственное я». Можно сказать, что именно в этом состояла суть буддийского учения.