Мария Гердер - Плановые дети и другие случайности

— Но Регина не пойдёт на это.

Карин саркастически рассмеялась:

— Да перестань! Когда речь заходит о деньгах, каждый сам себе ближний. И даже если Регина, может статься, не захочет, твой корыстный свояк её заставит. — Её передёрнуло от отвращения: — Как представишь — волосы дыбом. Твоя гетеросексуальная сестра непременно забеременеет и будет вознаграждена за это домом. При том, что для женщины нет ничего более противоестественного, чем ложиться в постель с мужчиной.

Аня побледнела.

— Ты думаешь, есть такая опасность?

— Конечно. В детстве старшая сестра отнимала у тебя кубики, и теперь, когда речь идет о наследстве, она оставит тебя с носом. Ты должна воспрепятствовать этому!

Аня сжала кулаки.

— Этому не бывать. Лучше я сама забеременею, чем ей что-нибудь достанется.

Роберт почти допил бутылку «просекко». Он отшвырнул галстук и нервно закурил следующую сигарету.

— Регина, если ты не захочешь сейчас забеременеть, то я могу назвать тебе кое-кого другого, у кого с этим не возникнет никаких проблем.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты думаешь, Аня с Карин будут корчиться в моральных муках? Сюзанна не рассматривается, тут случай особый. Ни один мужчина не польстится на эту полукалеку...

— Роберт!

— Что поделаешь, это правда. Но эта лесбиянка Карин опасна. Если только она поняла, какими деньгами пахнет, она не даст Ане покоя, и придётся твоей сестре выбросить за борт свои высочайшие принципы и лечь в постель с первым же парнем, какой подвернётся. С таким риском ты собираешься считаться или нет? — Он сделал паузу и добавил: — Регина, ты будешь кусать себе локти, когда Аня победно въедет в дом твоей матери, а тебе останется лишь пялиться на это из-за забора.

Она покачала головой:

— Аня не сделает этого.

Роберт цинично ухмыльнулся:

— Да перестань ты! За деньги любая женщина раздвинет ноги.

Она закусила губу.

— Не может быть, нет... Раньше, чем она забеременеет... Роберт, я прямо сегодня прекращаю принимать таблетки!

Аня вопросительно взглянула на Карин:

— Как же мне забеременеть? Не могу же я с каким-то чужим, посторонним мужчиной... А риск заразиться СПИДом!

Карин кивнула:

— Я и об этом подумала. Голландский банк спермы, конечно, снял бы все эти проблемы. Но кто знает, сколько это протянется? Время поджимает, ведь Регине просто достаточно перестать принимать пилюли.

— Вот видишь, мы не успеваем. Карин успокаивающе подняла руку:

— У меня есть один молодой коллега, его зовут Себастьян... с абсолютно приличным образом жизни и постоянной подругой. Его-то тебе и придётся соблазнить.

— Приличный образ жизни и постоянная подруга! Такого разве можно совратить?

— Ещё как можно! Мужчины же блудливые козлы, им только дай возможность. А когда всё будет позади... — В глазах Карин сверкнула бесовщинка, — ... я наябедничаю его подружке, а ты подать на алименты!

Saccharum amylaceum. Что это, чёрт возьми, такое?

Сюзанна с внушительной повязкой на шее сидела в своём кабинетике и недоумевающе разглядывала красный пакет размером с половину коробки из-под обуви, поступивший из центральной аптеки. Он лежал рядом с гипсовой фигуркой фригийской богини плодородия, которую Сюзанна привезла из отпуска. В родильном отделении было тихо. Через три часа заканчивалась её смена.

— Это ты заказала, Хайке? — спросила она вошедшую коллегу.

— Что заказала?

Сюзанна поправила очки и прочитала ещё раз:

— Saccharum amylaceum.

— А что это за дрянь?

— Saccharum amylaceum? Понятия не имею.

— Ты же знаешь всё, Сюзанна. Но заказала уж точно не я. Может, кто-то из врачей.

Сюзанна отправилась на поиски. Юная практикантка-врач как раз хлопотала в приёмной с вновь поступившей роженицей. Когда Сюзанна показала ей пакет, та только покачала головой:

— Я не заказывала.

— Saccharum amylaceum. Но вы хотя бы знаете, что это за медикамент, госпожа Вальтер?

— Нет. Может быть, доктор Леман знает.

Сюзанна вернулась в кабинет несолоно хлебавши. Комнатка была крохотная—в ней едва помещались письменный стол с компьютером и несколько подвесных шкафчиков. Мысли Сюзанны то и дело отвлекались от работы и возвращались к распоряжению матери. С того дня прошло три недели, а вопросы, на которые не было ответа, то и дело возникали в её голове. И как только мать додумалась до такого? Неужели она и правда считает, что её дочери ухватятся за эту идею? Но поговорить об этом с матерью она не могла. Та сейчас совершала морской круиз со своим Теодором далеко за пределами промозглой Германии. Разве что поговорить с Региной? Или с Аней?