Андрей Донцов - Комплекс Ромео

Через два дня я сдавал сам себе норматив по триатлону. Короткая дистанция. Я волновался, как на экзамене. Из—за этого нахлебался воды и был вынужден перейти с кроля на брасс. Проплыл полтора километра за сорок две минуты и, усталый, сел на велосипед. Неожиданно и тут появились проблемы. После плавания ноги устали еще больше рук и отказывались крутить педали. Но кое—как я набрал нормальную скорость и уже поддерживал ее как мог на протяжении всей дистанции. Странно – я практически не потел и не хотел пить: тренировки под палящими лучами солнца сделали свое дело. С велосипеда я все—таки свалился полумертвым.

Я сделал вид, что пустился бегом, – хотя у меня было стойкое ощущение, что топчусь на месте. Посмотрел по сторонам – вроде есть какое—то движение. Деревья, словно приборы, показывают, что я бегу. Но мышцы давали обратный сигнал – ты просто топаешь на месте. Кому верить? Тяжелые ноги Арнольда Шварценеггера приклеились к моему худому телу и заставляли его подпрыгивать в такт своим меланхоличным покачиваниям.

Я пробовал отвлекать свое сознание. Все стихи Бродского, которые я знал, – уже перебрал на велосипеде. Оставались детские песни. С ними я пробежал полдистанции.

Тело останавливалось. Воля твердила: «Терпи!!!!» И сама у себя спрашивала: «А зачем???»

Главная заповедь триатлона. Я понял, что она значит. Дистанция считается пройденной, если спортсмен пересек финишную ленточку только на двух конечностях. Тогда я не придал этой фразе значения. А зря, как теперь оказалось. На четвереньках не считается. Ползком тоже нельзя.

Надо терпеть и передвигать эти гири.

Когда же наступит пятый этап… когда же наступит пятый этап… Безразличие. Равнодушие. Автоматизм.

Я думал, что управлюсь за три часа. Час на каждый этап. Но когда увидел, что мой путь занял четыре с половиной часа, ничуть не расстроился.

Это я сделал!

Теперь дальше…

После позавчерашнего подвига мой организм не мог просто сидеть и ждать. Меня клонило в сон, посвященный ей. Мне не терпелось увидеть ее еще раз во сне, прежде чем она предстанет передо мной наяву. Сколько раз она мне снилась за это время? Миллион? Тысячу? Наверное, меньше… Но почти всегда…

Чтобы развеяться, я выпил крепкого виски и вышел на пляж. И заснул прямо в шезлонге у берега моря.

Я вспоминал нашу с ней встречу во дворе театралки, наш первый секс в туалете коммуналки. Как она встала в толчке на колени, засасывая мой член. Как ее охватил рвотный спазм, она выпустила меня на мгновение и, собравшись с силами, метнула взгляд в сторону находившегося уж очень близко унитаза, поборола позыв и мужественно продолжила свое дело. Сколько самоотверженности в такой красивой девушке!

Больше мне не требовалась ее помощь. Я поднял ее с колен, развернул и вошел сзади. Она уперлась руками в дверь. Теснота была такая, что время от времени она ударялась головой. Это возбуждало меня еще больше. В конце концов мы разошлись так, что старая щеколда не выдержала и дверь с шумом распахнулась.

В коридоре стояла очередь из упившихся пива будущих деятелей кино и музыки. Увидев нас за столь важным занятием, они мучительно поморщились, но из солидарности приветливо замахали руками.

Сашка развернулась лицом ко мне, не выпуская меня из себя. Сколько огонька было в ее глазах!

– Продолжим?

Мы вырвались из тесного толчка и под одобрительные крики продолжили трахаться. Это был наш первый публичный успех.

И сразу вслед за этим перед глазами встает сцена ее ухода. Всегда одно и то же. Как склеенные между собой первая и последняя серии длинного сериала.

Ее слова навсегда отпечатались в моем сознании.

– Понимаешь, это сказка про то, как, взявшись за руки в восемнадцать лет, можно подняться на самую вершину.

– Смотря что считать вершиной.

– Я говорю о вершине успеха.

– Успеха в чем?

– В той профессии, что мы обучались… Что ты притворяешься дурачком, черт возьми? Ты забыл, чему мы учились в институте эти четыре… эти пять лет, тебе не хочется…

– Да ничему мы не учились в этом институте. Мы трахались эти пять лет. И если ты спрашиваешь: «Неужели тебе не хочется?» – я отвечаю: хочется. – Я задрал ей юбку к самым бедрам и стал целовать ее колени. А потом выше и выше…

– Погоди… Я в первый раз говорю с тобой серьезно, погоди… – В ее голосе звучали незнакомые металлические нотки. – Мы не заберемся с тобой вдвоем высоко…

– Мы будем трахаться на средних высотах, Сашка…