Иван Вырыпаев - 13 текстов, написанных осенью

ОНА. И ружья – для главного, потому что с помощью ружей ведется отсчет погибших. А погибшие тем более только для главного и погибают, так как без погибших не было бы прекрасных памятников и других произведений искусства, созданных в их честь.

ОН. Честь тоже для главного, из-за чести мужчины бросаются на ножи, и женщины истребляют в своих животах неродившихся сыновей.

ОНА. Сын – это для главного. И дочь для главного, не просто же так. Дети только для главного появляются на свет божий. И в садик ходят для главного, и уроки прогуливают, и деньги крадут у родителей, и курят первые в своей жизни сигареты, и обворовывают первую в своей жизни квартиру – все это для главного.

ОН. Для главного ученые совершают открытия и бандиты расстреливают из автомата табачный ларек.

ОНА. Для главного скрипачи играют музыку Моцарта и филателисты собирают ценные марки.

ОН. Для главного картины Микеланджело и матерные слова на заборах.

ОНА. Для главного торгуют кокаином, а я для главного утопила щенка в эмалированном тазу.

ОН. Из-за главного священники становятся гомосексуалистами, а я из-за главного дважды переспал с родной сестрой.

ОНА. Ради главного артисты снимаются в кино, писатели пишут романы и учителя соблазняют учениц. Ради главного я целую неделю пила спирт в компании мужчин и делала все, о чем они просили.

ОН. Для главного предаешь коллег по работе и спишь с женой лучшего друга.

ОНА. Для главного презираешь своих родителей и бьешь по лицу своего ребенка.

ОН. Для главного бросаешь окурки в клумбу и пропиваешь деньги, предназначенные на покупку велосипеда твоему ребенку.

ОНА. И детей не заводишь для главного.

ОН. И в кошку стреляешь из ружья.

ОНА. И любишь, и ненавидишь, и убиваешь только ради главного на земле.

ОН. И обвиняешь, и клевещешь, и мучаешь ради главного, из-за чего же еще?

ОНА. И героин пускаешь по венам, и посещаешь концерты Баха, и слепого переводишь через дорогу – все для главного.

ОН. И нищим отдаешь последние гроши, и политикой интересуешься, и вены вскрываешь – все потому же.

ОНА. Для главного – говоришь и не можешь остановиться.

ОН. Для главного – останавливаешься и задаешь главный вопрос.

Пауза.

ОНА. Ну и что же для тебя главное?

ОН. То же, что и для тебя.

ОНА. Если ты сейчас скажешь, что кислород, я уйду со сцены.

ОН. Не надо думать, что я глупее тебя.

ОНА. Тогда что?

ОН. Сперва скажи ты.

ОНА. Если я произнесу это слово вслух, то получится пошло и всем станет стыдно за меня. Давай ты первый.

ОН. У меня то же самое. Ты начни, а я продолжу.

ОНА. Ты, наверное, в садике с какой-нибудь девочкой так играл: кто первый снимет трусы?

ОН. Играл. А ты?

ОНА. Совесть.

ОН. И для меня то же самое.

«Собирают ли с терновника виноград или с репейника смоквы? Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые».

И всякий мыслящий человек всегда мыслит в свою пользу. И всякий любящий любит в свою пользу, и верующий верит в свою пользу, и всякий живущий на земле живет в свою пользу, а всякий слушающий плейер слушает его только для себя.

1 куплет:

ОН. А странно, где бы я был, если б не ударила меня по заднице тяжелая рука акушера, и от боли и неожиданности я не сделал бы свой первый в жизни глоток кислорода? Где бы я был? А странно, где бы я был, если б не вытащили меня из разрезанного скальпелем материнского живота? Где бы я был? А странно, где бы я был, если б моя мать не легла под моего отца на его больничной койке, в той самой больнице, где он лежал с воспалением легких, а она работала медсестрой? Где бы я был? А странно, где бы я был, если б моя мать не работала медсестрой, а отец не ходил бы весной без шарфа? Где бы я был? А странно, если бы моей матери и моего отца не было, то где бы я был? А странно, если б меня не было, то где бы я был? Странно, очень странно, где бы я был, если б меня не было? Я не знаю, этого я не знаю, не знаю! Но я точно знаю, что если бы моих отца и матери не было, то к своим тридцати годам я был бы уже в тюрьме, это я точно знаю, в этом я не сомневаюсь, да!

ОНА. А странно, вот если бы меня не было на свете, то где бы я была? В каком месте? Может быть, в том самом? Может быть, там же, где и все, кого не было на свете? Может быть, среди тех, кто еще не появился? Среди тех, кто еще не дышал кислородом, кто еще не оскорблял родителей, не делал аборты, не участвовал в акциях протеста и не богохульствовал? Может быть, я была бы там счастлива, там – где нет кислородного голодания, там – где воду, простую пресную воду еще не продают в пластмассовых баллонах? Там, где в небе не висит серое аэрозольное облако? Где не тают вечные льды, и где не горят торфяные болота, пропитывая дымом легкие городских жителей, легкие – богом созданные для того, чтобы потреблять кислород.