Яков Шехтер - Вокруг себя был никто

Медленно, важным тоном он примерно с полчаса произносил банальности и трюизмы. Иногда из большой папки извлекался лист белого картона с нарисованным на нем графиком, неуклюжей попыткой поверить алгеброй гармонию. Сложные духовные понятия Игорь проектировал на школьные оси Х и Y, отчего они мгновенно уплощались. Позже, войдя в компанию, я поняла, для чего производилась эта вульгаризация: большинство его учеников закончили технические вузы, и с философией были знакомы только по конспектированию «Истории эмпириокритицизма».

Спустя десять минут мне стало скучно, и я принялась рассматривать учеников. Их лица выражали глубочайшее внимание, смешанное с почтением и даже некоторой долей трепета, наверное, им казалось, будто сейчас разверзнутся небеса, и преподавательский корпус небесной Школы в полном составе явится по зову Игоря, сжимая в руках листы с графиками и диаграммами.

Выглядели ученики очень мило, интеллигентного вида ребята и девушки, возрастом тридцать минус, одетые в джинсы и свитеры из толстой домашней шерсти. Публика мне понравилась, и я решила, при возможности, завязать более тесное знакомство.

Игорь кончил говорить, несколько минут стояла тишина, затем посыпались вопросы. Спрашивали азартно и по делу, люди явно хотели разобраться в сути предмета, но Игорь отвечал туманно, в конце каждого ответа оставляя место для следующих вопросов. Главное, что следовало из его слов: в духовной работе нужен проводник, Учитель, человек, стоящий на башне знания. До подножия башни добираются только преданные ученики, преданные не Учителю, но Школе, служению.

Наконец вопросы закончились, народ стал подниматься с ковра, сразу образовалось несколько групп: одна вокруг Игоря, другая рядом с молодым рыжебородым парнем. Я помедлила несколько минут, ожидая дальнейшего развития событий, но все были заняты собой. Разговаривали по-литовски, Вилия стояла ко мне спиной, дожидаясь своей очереди побеседовать с Игорем, и я сочла наиболее разумным тихое английское исчезновение. На улице подморозило, снег скрипел под ногами, после переполненной людьми комнаты дышалось по-особенному хорошо…

Вилия подошла ко мне после второго урока и молча предложила «Каститис».

– Куда ты исчезла, красна девица? – спросила она, копируя манеру Игоря. Выглядело это смешно.

–Почувствовала себя лишней и пошла домой.

– Жаль. Самое интересное началось потом, когда посторонние разошлись. Жаль.

– Но меня ведь никто не приглашал оставаться, а задерживаться в чужом доме без разрешения хозяев неучтиво.

– На духовность не спрашивают разрешения, – Вилия сделала большие глаза, – духовность берут самостоятельно! Тебе понравилась лекция?

Слишком явно врать не хотелось, но не хотелось и огорчать Вилию, и я произнесла несколько уклончиво-расплывчатых фраз, сочинять которые умеет каждый филолог.

Вилия чуть погрустнела.

– Жаль, ты еще не дошла. Знаешь, это напоминает такую картинку: лет триста назад бедный крестьянин из заброшенного жемайтийского хутора попадает в Варшаву и проходит мимо дворца Потоцких. Дворцов он ни разу в жизни не видел, крестьянин потрясен, подбирается к окну, прилепляет нос к стеклу и с жадностью всматривается. И видит он удивительное зрелище: пышно одетые паны и паненки ходят по кругу, приседают, кланяются друг другу, совершают странные телодвижения. Бедняга ничего не может понять, так и уходит в недоумении.

А дело обстоит просто: в зале играет музыка, которую он не слышит, а кавалеры и дамы танцуют танцы, которых он не знает. Так и ты, все тебе кажется чужим и непонятным, но это не наша проблема, а твоя.

Судя по всему, мои отношения с Игорем и учениками прерывались, практически не начавшись, а жаль, они были мне симпатичны. Наверное, сожаление столь явно проявилось на моем лице, что Вилия тут же предложила.

– Давай попробуем познакомить тебя со Школой поближе, может тогда и сердце откроется. Приходи завтра вечером к Видмантасу, поговорим.

– А кто такой Видмантас?

– Хозяин дома, где выступал Игорь. Он его первый ученик и заместитель, если Игорь в отъезде. Высокий такой, с рыжей бородой.

Следующим вечером я снова оказалась перед домом на Антакальнисе. Желтые фонари слегка раскачивались под порывами ветра, косо летящие снежинки штриховали фон, точно как на гравюрах Красаускаса.

Дверь открыл Видмантас. Стоя на пороге, он несколько секунд разглядывал меня, словно изучая. Потом медленно отступил, освобождая проход.