Андрей Волос - Победитель

— Ты, Плетнев, хоть и хороший боец, — сказал он с ироническим прищуром, который напрочь уничтожал смысл сказанного; завершение фразы окончательно поставило все на свои места: — А все же раздолбай!

Прикурил, отщелкнул спичку, затянулся и продолжил.

— Но хоть ты, Плетнев, и раздолбай, а боец все-таки хороший… Жалко, если тебя погонят. Я тебе нашел вариант: на время перейти в другой главк. Там формируют группу для охраны посольства в Афганистане. Вот и отсидишься…

— В Афганистане? — удивленно переспросил Плетнев, подумав: не слишком ли много стало в жизни Афганистана?

— Что ты так удивляешься? Да, в Афганистане. В Кабуле.

— А как же Карпов?

— Да ну, — Ромашов отмахнулся. — Карпов не хочет тобой показатели группы портить. Он ведь ждет жалобы из обкома. И хочет свою задницу прикрыть. Если тебя не будет, ему это проще сделать. Он к этому по-сталински подходит: нет человека — нет проблемы!..

— А милицейская «телега»?

— Про это я вообще не в курсе, — ответил Ромашов. — Какая милицейская телега? Я за ментов не ответчик. Мало ли кто там у них что напишет. Может ведь и ошибка выйти, верно? — Он пожал плечами. — Короче говоря, в Кабул за тобой из-за такой ерунды все равно никто не поедет.

Бросил под ноги окурок, прошелся по нему подошвой и так окончил свою краткую речь:

— А там, глядишь, либо шах помрет, либо ишак сдохнет. Когда-нибудь вернешься…

Тренировочная площадка располагалась внутри обширного комплекса зданий. На ровной зеленой травке разминалось человек двадцать. Должно быть, офицеры. Но кто в каком чине — загадка: все в зеленых маскировочных комбинезонах без знаков различия.

Плетнев и сам уже был в таком же комбинезоне и тоже разминался. Небо ясное, солнце — яркое. Он прыгал, тянулся, отжимался, и ему казалось, что все теперь будет хорошо. Ну просто очень хорошо!

Симонов прохаживался возле скамеек, наблюдая за разминкой и поглядывая на часы. Лет под сорок. Одет по форме. И майорские погоны на плечах.

Но вот он хлопнул в ладоши:

— Становись! Равняйсь! Смирно! Вольно!.. Старший лейтенант Плетнев!

— Я!

— Выйти из строя!

— Есть!

Плетнев сделал два широких шага и повернулся лицом к строю.

— Товарищи офицеры! — буднично сказал Симонов. — У нас новый товарищ — старший лейтенант Плетнев Александр Николаевич. Мастер спорта по дзюдо и самбо. Чемпион Вооруженных сил и спортобщества «Динамо» по рукопашному бою. Мастер спорта по пулевой стрельбе из винтовки. Кандидат в мастера спорта по альпинизму… — Он помолчал, как будто подыскивая слова. — Так что, думаю, елки-палки, с физической подготовкой все ясно. С винтовкой — тоже. А как товарищ Плетнев владеет пистолетом, скоро увидим. Встать в строй!

Часа через полтора, после легкого кросса и непродолжительного борцовского спарринга, Плетнев стоял с пистолетом в руке, и в семидесяти метрах от него торчала свежая ростовая мишень.

Загнал магазин. Когда прозвучала команда, передернул затвор, совершил кувырок вперед, затем сделал серию выстрелов с колена.

В мишени появились пробоины. Одна в голове, две в корпусе — слева на уровне сердца, справа на месте печени.

Перекат влево. Два выстрела, две пробоины — в каждом из колен.

Перевалился в положение лежа. Еще выстрел. Снова в голову.

Перекат вправо и еще один выстрел.

Перекат на спину. Выстрел из-за головы назад. Новая дырка в голове мишени.

— Старший лейтенант Плетнев упражнение закончил!

Симонов смотрел в окуляр оптического устройства.

— Ну что ж, — сказал он. — Тут, елки-палки, не придерешься…

Чувствуя радостное возбуждение, заставлявшее внимательнее следить за тем, чтобы с лица не сходило выражение совершенной невозмутимости, Плетнев отошел назад, где стояли и те, кто ожидал очереди, и кто уже отстрелялся.

К нему шагнул невысокого роста чернявый парень лет двадцати пяти. Протянул руку:

— Голубков!

Глаза карие, лукавые.

Плетнев протянул свою, назвался.

— А у нас на курсах парень был, — совершенно невзначай сообщил этот хитрый Голубков, вытаскивая сигареты. — Так он, бляха-муха, рикошетом мишень поражал.

Плетнев пожал плечами.

— Ну да, полезная штука… Но не всегда точно получается. Рикошет все-таки…

Голубков сощурил свои лисьи глаза.

— Тоже, скажешь, можешь?

Плетнев опять пожал плечами, а Голубков тут же заорал довольно ехидным тоном:

— Товарищ майор, разрешите обратиться! Разрешите Плетневу показать, как он рикошетом стреляет!