Майя Новик - «Зона свободы» (дневники мотоциклистки)

Широкие плечи, прямой дружелюбный взгляд, низкий голос.

— Что?..

— О байкерах. Существует такое движение мотоциклистов, я могу рассказать, — он хотел что-то добавить, но Светка его перебила.

— Да не о чем там писать, нет там ничего интересного!.. Все уже было!

А я вдруг вспомнила. Мне было шестнадцать, и я не хотела жить, как все. И слово «рокер» будило во мне неведомые, странные желания. И слово «Ява» манило в дорогу.

Отец сказал: «Я не куплю тебе мотоцикл, убьешься. Все, разговор окончен». А я, даже поступив в институт, все еще мечтала о «Яве» и копила деньги, и сумела накопить целых двести пятьдесят рублей. А потом… А потом наступили другие времена. И мечтать стало некогда. Это было, — страшно подумать, — двенадцать лет назад.

— Ну, почему же нет ничего интересного, — запротестовала я. — Я напишу! Нет, в самом деле! У вас есть телефон? — спросила я у парня, — Как вас зовут?

— Антон. Антон Белецкий. А телефона у меня нет. Давайте встретимся завтра, я подъеду сюда, в редакцию. В четыре вам удобно?

— Вполне.

Ровно в четыре часа на следующий день он вручил мне серебристый открытый шлем с козырьком. Показал, как застегивать ремешок.

— Как тебя зовут? — спросил он. — Давай «на ты». Куришь? Поехали куда-нибудь, покурим…

Шлем оказался, как минимум, шестидесятого размера и сваливался мне на нос. Антон то поддавал газу, то тормозил. Я что есть мочи вцеплялась в рукоять «Ямахи» позади сиденья, или, не успев отреагировать, валилась вперед и стукалась шлемом о шлем Антона. Ничего приятного от поездки я не ощущала.

Был канун июня тысяча девятьсот девяносто восьмого года, поздняя и какая-то мучительная весна никак не желала уступать лету, но сегодня зажимистый на теплые дни май, словно сжалившись, выдал первый в этом году теплый денечек. Антон поехал на берег Китоя. Мы пили шершавый газированный напиток из банок, курили и смотрели на реку.

— Многие этого не понимают, — говорил Антон, — но мотоцикл — это… Это стиль жизни. Даже друзья не вникают, — продай, говорят, все свои моцики, купи нормальную тачку. А зачем мне тачка? Андрей Зверев, есть в Улан-Удэ такой парень, говорит так: «Лучше иметь уважаемый мотоцикл, чем неуважаемую машину». Второго мая в Улан-Удэ был первый слет мотоциклистов. Я ездил туда, представляешь, у них там свой клуб, я думал, приеду, там такие крутые аппараты, а, оказалось, мой — самый лучший, «японцев» у них вообще нет.

— А еще кто-нибудь из Ангарска был?

— Был, — равнодушно ответил Антон, — паренек еще приехал на «Урале» с коляской.

Глаза у него такие странные… Я даже думал — наркоман, спросил его, а он говорит, нет, просто какая-то болезнь глаз.

Антон рассказал, что работал когда-то в Улан-Удэ, что женат, что дочери пять лет, и что он собирает для неё маленький мотоцикл. Он хотел учредить в Ангарске байк-клуб, и, конечно же, стать его лидером, хотел организовать мотосервис, мотошколу, хотел купить себе какой-то особенный мотоцикл «Хонду Голд Винг», он говорил, что название мотоцикла переводится, как «Золотое крыло», и что это самый лучший мотоцикл в мире.

Оказалось, что в нашу редакцию он пришел во второй раз по очень простой причине,

— «Ангарские вести» были единственной газетой, которая не сделала ошибок в объявлении, которое он подал во все газеты города. Он продавал свою «Ямаху».

— Почему?

— В ней всего четыреста кубиков, хочу купить аппарат помощнее.

Потом он стал рассказывать о мотоциклах, о том, чем отличается чоппер от эндуро, а спортбайк от квадрацикла, и что еще есть классики и неоклассики, дорожные мотоциклы и мотоциклы утилитарного назначения. От незнакомых названий у меня голова пошла кругом.

— Хочешь, прокатимся за город? До Иркутска?

Чего греха таить, я хотела, и мы поехали в сторону Иркутска.

Весна, она на то и весна, что с одной стороны улицы жарко, а с другой стороны — еще сосульки висят, и поэтому, едва мотоцикл оказался за городом, как я сразу же поняла, что до Иркутска не доеду, не заработав пневмонии. Антон, по-видимому, тоже понял, что еще прохладно для долгих прогулок, и свернул на объездную дорогу.

Новенькое шоссе позволило как следует разогнать мотоцикл. Когда из карманов моей куртки стали вылетать обрывки бумаги с записанными на них номерами телефонов, визитки, фантики и старые чеки, я заглянула Антону через плечо на спидометр.

Задохнувшись от ветра, я с удивлением увидела, что наша скорость больше ста километров. Мотоцикл без труда обогнал белую «Ладу». Какие-то мгновения пожилой водитель автомобиля и я смотрели друг на друга, а потом машина осталась где-то позади, и я подумала, что сейчас умру. Остервенелый ветер выдирал ледяными когтями слезы из глаз, забивался в легкие, я чувствовала дрожь двигателя под мягким сиденьем, ощущала страх и, одновременно, — упоение…