Александр Проханов - Выбор оружия

– Нефтепроводы отпугивают фольклор, как они отпугивают антилоп и слонов, – улыбнулся Белосельцев. – Из кабины бульдозера не слышны тамтамы, не видны ритуальные танцы. Африканский фольклор уходит все глубже в леса, как это было в Англии или в России. Но я думаю, вам все-таки повезет. Здесь, в Бейре, живет известный резчик. Может быть, послезавтра мы посетим его мастерскую. Его работы экспонировались в Париже. Надеюсь, вам удастся что-нибудь купить у него. Правда, придется преодолеть ряд формальностей в Министерстве культуры, взять разрешение на вывоз скульптур и масок.

– Послезавтра? – оживился Грей. – Отлично! Завтра на трассе состоится торжественный пуск нефтепровода. К вечеру мы вернемся, и послезавтра я к вашим услугам.

– Мистер Грей сообщил мне, что вы ловите африканских бабочек, – сказал яйцеголовый Колдер. – Моя коллекция пополнилась несколькими прекрасными экземплярами. Я заметил, бабочек привлекает запах металла и пластика. Прошлым утром я собрал дюжину великолепных полиптикусов, уснувших прямо на стальном корпусе дизельной установки. А вчера я поймал замечательную темно-алую кассионату. Крылья как алебарды. Я обязательно вам покажу, вы оцените ее по достоинству.

– Многие приезжают в Африку по делам и одновременно ловят бабочек. – Белосельцев всем своим видом демонстрировал интерес и внимание. – Вам, кстати, незнаком мистер Маквиллен из ЮАР? Он должен был здесь появиться. Он тоже охотник за бабочками. У нас может составиться целое охотничье общество.

– Смешно, – засмеялся Колдер. – Смешно, как они меня охраняют! Со мной ездит охрана, конвой местных солдат. Эти воители не отходят от меня ни на шаг, будто меня могут украсть. Представляете, я пробираюсь с сачком в зарослях, выслеживаю бабочку, а сзади следует солдат с автоматом. И когда я бегу за бабочкой, продираюсь сквозь гущи, он радостно скачет следом, принимает участие в ловле. Ликует, как дитя, когда мне удается поймать. Почти плачет, когда бабочка улетает. И тогда я опасаюсь, он вот-вот вскинет автомат и пустит ей вслед очередь!

– Как бы он не пустил ее вам в голову, – недовольный легкомыслием коллеги, заметил Грей. – Они охраняют нас от повстанцев, но я не знаю, кого из них больше остерегаться.

– Мне наплевать на тех и на других, – отмахнулся Колдер. – Пусть убивают друг друга, если им нравится. Мне важно выполнить контракт, пустить по трассе насосные станции. И довезти до Лондона коллекцию мозамбикских бабочек.

– Вы так и не сказали, знаком ли вам мистер Маквиллен, – произнес Белосельцев. – Вы сказали, кассионата, красные алебарды. Под Брюсселем в пригороде есть Музей Африки. Там наряду с этнографией, луками, масками, пирогами выставлена коллекция бабочек, собранная во время первых экспедиций в Конго. Там я впервые увидел кассионату и познакомился с мистером Маквилленом. Ее загнутые отточенные кромки действительно похожи на алебарды. Цвет терракоты. Цвет красных африканских почв. Будто крохотный красный кусочек Африки привезли в музей.

– Африка и в самом деле краснеет! – захохотал Грей. – Черная Африка становится красной! Такой ее делаете вы, мистер Белосельцев. И мы, как ни странно, помогаем вам в этом. Своим инженерным опытом способствуем ее покраснению. Что касается мистера Маквиллена, то мы с ним знакомы. Он поставляет насосы на трассу. Завтра утром он ждет нас на одной из насосных станций, довольно далеко от Бейры. Как бы нам не опоздать на торжество.

– Вы преувеличиваете, Грей, насчет покраснения. – Колдер повернул голову на тонкой жилистой шее, став похожим на огромного, глазастого, с голым черепом птенца. – Американские насосы, смонтированные английскими инженерами, качающие арабскую нефть, не обеспечат этой стране цивилизацию. Здесь не удалась цивилизация португальцев, не удастся красная цивилизация русских. Африка опоздала с развитием. Она не успела сесть на самолет. Трап убрали, и «Боинг» ушел без нее. Ее удел – вечная недостаточность, комплекс неполноценности перед белым миром. Внутренние смуты и выморочные, ссорящиеся друг с другом режимы. В Африке есть только одна цивилизация – это белая цивилизация юга. И что бы там ни мололи о расизме и апартеиде наши лондонские либералы, я солидарен с белым человеком из Претории, с мистером Маквилленом, который прав, говоря, что он защищает здесь не только свою страну, а цивилизацию белых, частью которой являются Лондон, Париж и Нью-Йорк. Он мне симпатичен и дорог, а не черный джентльмен, научившийся взрывать и минировать, но так и не научившийся строить, размышлять, прогнозировать. Поэтому я откликаюсь на приглашение Маквиллена и поеду спозаранку к черту на рога в саванну, посмотреть на его замечательные насосы!