Поль Авиньон - Диалоги пениса

После столь высокого деяния началось неуклонное продвижение Жана Танслена по иерархической лестнице — и это при его скромном дипломе об общем университетском образовании, выданном за двухлетнее изучение современных языков и литературы. И не было года, когда бы он не получал одно, а то и два повышения по службе. Пятидесятидвухлетняя Сольвейг, сказать по правде, была бесконечно далека от мысли, что с ней произойдет такое. Ради своей карьеры она пожертвовала всем — сексом и обольщением никогда не занималась, мужа и детей не заводила. И вдруг — сойти с ума из-за какого-то француза, не толще карточки метро, с узеньким задом тореадора и хулиганистой мордашкой. И сейчас она с трудом сдерживает себя, чтобы не запрыгнуть в самолет, едва у нее появляется пара свободных деньков. Но они и так встречаются не реже раза в месяц.

И не было случая, чтобы Урази, изнемогающая на крутых виражах трибун, замедлила темп, не дойдя до победного финиша, — всегда домчится до свидания! Она сняла шале в уединенном местечке, неподалеку от Лозанны. Это удобно, и с точки зрения шума, и для авиаперелетов.

Жан Танслен порой колеблется, стоит ли продвигаться дальше в своих скаковых испытаниях. Случается, кобылица его опрокидывает, ставит ему синяки, царапается — один раз дело дошло до тяжелого вывиха ноги. Она делает так не нарочно, это не извращение! Просто она открыла для себя новый экстаз — от поединка на ринге, в сражении с соперником легкого веса, при том, что собственная ее весовая категория даст десять очков вперед Майку Тайсону. Продержаться бы еще лет пять-шесть, не больше. Если он не загнется!

Да что уж там… Кому, как не ей, он всем обязан!

— Почему ты не развелся с Розой, чтобы жениться на Элен?

— В одном из священных текстов дзэн, написанных в IX веке учителем Тозаном, есть такая строфа:

— Что это значит?

— Если ты слишком близко подходишь к огню, он тебя обжигает. Но, находясь слишком далеко от огня, ты не извлечешь пользу от его теплоты.

— И для сексуальных похождений это и есть тот самый Срединный Путь?

Роже смеется.

— Этот путь применим ко всему. В данном случае, Элен и я применили его инстинктивно. Конечно, каждый из нас мог развестись, чтобы жить вместе, но что потом? Мы вновь погрузились бы в рутину семейных будней, которая нам обоим хорошо знакома. Это были не те отношения, которые нам хотелось пережить.

— К тому же каждый из вас знал, что другой способен на неверность!

— Тебе не откажешь в беспощадности! Хотя, на самом деле, ты прав. Но если говорить серьезно, мы достигли равновесия и хотели его сохранить. Как-то меня пригласили поработать в Денверском университете, в штат Колорадо. Надо было создать творческую мастерскую, как это любят устраивать американцы, и провести семинар с пятнадцатью начинающими писателями. Мое пребывание должно было продлиться две недели, и Элен удалось освободиться на весь этот срок. Тогда мы познали нечто иное, в сравнении с нашими мимолетными встречами! В нашем распоряжении оказался домик в университетском городке, с видом на Скалистые горы. Не прошло и нескольких дней, как стали появляться первые приметы супружеской рутины: привычки, повышенный тон, мелкие упреки по поводу зубной щетки и сидения в туалете. Нелепые пустяки, но именно те, которые нас обычно сильнее всего раздражают в брачных партнерах. Оба мы отдавали себе отчет — у нас нет ни малейшего желания воспроизводить то, что в наших семьях даже могло считаться в какой-то мере продуктивным. А как-то ночью мне стало не по себе. Был слабый мороз, так часто бывает на отрогах хребта Скалистых гор, и шел снег. Мы занимались любовью, и желая острее ощутить теплоту постели, открыли окно. Все огни были погашены, и мы смотрели, как медленно падает снег. При лунном свете угадывались только контуры гор, снежинки казались искрящимися. Воистину волшебные мгновенья. Я открылся перед ней, рассказал о трудностях, возникающих у меня с участниками семинара. Проблема заключалась в различном восприятии написанного, я связывал это с тем, что я европеец, а они американцы. Элен тоже американка. И я надеялся, что она сможет дать мне разъяснения. Несколько слов, произнесенных ею в ответ, меня парализовали: и по смыслу, и по выбранным ею выражениям, и по интонации то же самое, несомненно, ответила бы мне Роза, задай я ей подобный вопрос. И я умолк, не зная, что делать и что говорить. Я больше не понимал, в каком я пространстве, в каком измерении и с кем сейчас нахожусь. Была ли это усталость? А может, то острое ощущение явило мне некий особый знак? Неужели все мы так похожи и так взаимозаменяемы? Выходит, Элен привлекла меня своим сходством с Розой, чего я не осознавал прежде? Во мне что, происходит мысленное слияние двух женщин, которых я люблю? Элен уснула, так и не заметив моего волнения. Я поднялся, закрыл окно и накинул халат, потом попытался что-то написать, но безуспешно, я ничуть не продвинулся в работе над тогдашней своей книгой. В ту ночь я впервые задумался, во что превратилось бы мое существование, если бы я жил под одной крышей и с Розой, и с Элен, в обществе, где допускается многоженство. Какие отношения сложились бы между ними в этой необычной семье: ценили бы они друг друга, либо напротив, вели бы окопную войну? Любопытно, но я не представлял, что можно заниматься любовью то с одной, то с другой, либо с одной и с другой в одном и том же географическом пространстве. В тот миг я ясно ощутил важность океана — естественной границы между двумя моими любовями. Я тебе уже о ней говорил. И от сознания невозможности совместить два главных светоча моей жизни я окончательно успокоился: вот подтверждение чистоты чувств, испытываемых мною и к одной, и к другой.