Поль Авиньон - Диалоги пениса

Если бы хоть кому-нибудь пришло в голову спрашивать ее мнение.

Стоя перед зеркалом во весь рост, Хуан Пабло изгибается, разглядывая нижнюю часть своих ягодиц. Эта часть тела сделалась дряблой, ничего не поделаешь. Он поворачивается к зеркалу лицом, отводя глаза от своего полового органа, который всегда казался ему слишком маленьким, и пытается приукрасить изображение, мысленно накладывая на свой помятый живот брюшной пресс атлета. На какой-то миг он ясно представляет свой автопортрет в образе метателя диска. Итифаллический дискобол. Как далека иллюзия от реальности! Он постарел, и это отвратительно. Отойдя в сторону, он достает с полки над умывальником маленькие ножницы. И толстыми пальцами, затвердевшими от смазок, принимается за выполнение весьма тонкой работы — обрезает волоски, выглядывающие из его ноздрей. Надо быть внимательнее. Одно неловкое движение — поранишься. Он отсекает несколько белых, почти прозрачных волосков прямо у корня. И тут вздрагивает, от пронзительного голоса, раздающегося из комнаты:

— Хуан, Хуан! Еще одна статья о твоей персональной выставке в Лондоне. В « Наблюдателе».

— Кто автор?

— Это… Ну откуда мне знать. Наверняка коллективная. Хотя нет, есть инициалы: А.Д. Ты знаешь, кто это?

— Ммм… И что пишут?

— О, обычная каша. Называется « Тридцать лет торжества таланта: мэтр выставляется в Лондоне ». Ты сам почитаешь.

Дура! Его тошнит от этой швейцарки. Сколько она с ним прожила? Года два-три! И уже качает какие-то права. «Обычная каша»! Подумать только, кем она себя возомнила? Единственной, кому дано вникнуть в суть его таланта? Да, она европейка, стройная и ладненькая — это на пользу его имиджу. Из-за чего он имел глупость в самом начале представить ее как свою жену. Теперь это вошло в привычку, и он продолжает по инерции. Как он попался в такую ловушку? Мало того, бабца эта вбила себе в голову, что сумеет его изменить! И своим примитивным неотесанным умишком окажет на него влияние! И надо же, несмотря на все это, ему иногда удается ей вставлять. Поразительно! Но в те редкие разы, когда у него получается, она кусает тыльную часть ладони, чтобы не закричать и не разбудить своего сына. Полная идиотка!

Вот сын ее действительно представляет интерес. Красивый мальчик пубертатного возраста, искренне восхищенный славой Хуана Пабло. Никогда не общался со своим настоящим отцом и с готовностью принял бы ненастоящего. Длинные ноги, нежные и уже мускулистые… В идеале послать бы куда подальше мамашу и оставить сынка!

Но что скажет пресса?

Большого, толстого, милого, внушающего доверие Жана Луи часто сравнивают с плюшевым мишкой. И это его раздражает. Но стоит ему взять на руки свою шестимесячную малышку Марион — эту роль он исполняет охотно — стоит ему посмотреть на свою жену Ноэми, подарившую ему это сокровище, — и превращение в мягкую игрушку снова ему в радость.

В составе бригады электриков, обслуживающей энергосистему округа, он по рабочим дням объезжает улицы своего участка на мопеде, с тяжелыми сумками, полными инструментов. По вечерам ему нравится сидеть дома, а для Ноэми главное удовольствие — бывать на людях. И он совершенно спокойно позволяет ей это, хотя у нее, Бог знает откуда, полно друзей мужчин — некоторые очень даже симпатичные. Порой они даже остаются ночевать на диване у них в гостиной, или на другом импровизированном спальном месте, если задерживаются после закрытия метро. Но Жан Луи не ревнив, поскольку по природе своей бесконечно доверяет людям. И больше чем кому бы то ни было, он доверяет Ноэми.

К ней, надо сказать, он очень привязан. Ноэми была первой его любовью, она же будет и последней. Он звонит ей в офис по малейшему поводу:

— Алло! Ноэми? Знаешь, на что я недавно наткнулся на площади Согласия? На монтировку… Прямо на земле валяется монтажная лопатка для шин. И в том районе Парижа, где самая низкая аварийность. Монтировка там, где никогда не лопаются шины! Ха-ха-ха… во прикол, а?

— Алло! Ноэми? Что мы едим сегодня вечером? Я куплю что-нибудь «tex-mex», [6] Продукты быстрого приготовления техасско-мексиканской кухни. — Примечание переводчика. а то я проголодался.

— Алло! Ноэми? В полдень я дочитал книжку. Знаешь, такая вещь, про парусный флот, Курс на Балтику . Ну просто улет! Автор Александр Кент, и я подумал, что… А, тебе некогда. О’кей, до вечера!

Он последовал за Ноэми даже на дзюдо, куда она записалась одна. В кимоно Жан Луи выглядит очень трогательно. Ноэми предпочла бы, чтобы ее хоть иногда оставляли в покое, ей не хватает своего, личного пространства. Но скажи она ему об этом, он очень расстроится. А ей совсем не хочется делать ему больно, он такой ранимый.